Дмитрий Сергеев, Depositphotos: «Если нужно будет летать на Марс, и это принесет деньги, я этим займусь»

11309
6

Дмитрий Сергеев основал фотобанк Depositphotos в 2009 году, после того, как продал свой другой проект - файлообменник DepositFiles. Сейчас в Depositphotos - сотни миллионов изображений, и сотни миллионов пользователей со всего мира обращаются к нему каждый день. С момента, когда ЕБРР инвестировал в проект 4 млн евро, компания выросла вдвое по доходу и вдесятеро - по пользовательской базе. Недавно компания запустила в Киеве студию для фотографов на 2500 кв. м, выпустила собственный графический редактор. 

Редакция AIN.UA поговорила с основателем проекта о том, на что пошли инвестиции от ЕБРР, как развивается с тех пор компания, как запускаться на глобальных рынках, о релокейте и фотобанках, о нейронных сетях и Nimses, а также - о том, почему IT-компании нестрашно попасть на ebanoe.it. 

В 2015 году вы привлекали инвестиции от ЕБРР — расскажите о той сделке. На что пошли инвестиции, как развивались с тех пор?  

Мы познакомились на IDCEE в 2012 году. После нашего выступления к нам стояла вереница инвесторов, среди них и представители венчурного подразделения ЕБРР.  Затем случился 2013-й, и всем было не до инвестиций, но в 2014 году они связались с нами второй раз, и в этот раз более предметно. Во второй раз нас свел текущий инвестор, TMT Investments. Я им очень признателен. Помимо роста и развития на привлеченные деньги, чего хотят все VC-фонды, от компании в будущем требовалось соблюдать best practice. Если коротко, то это значит что с момента партнерства не может быть какой-то двоякости, местечковых отчетов, или непрозрачности. Все по мере возможности должно соответствовать лучшим практикам, принятым в международном бизнесе, и, естественно, сам бизнес должен развиваться гармонично. С точки зрения прозрачности — мы аудируемы на 100% и четвертый год аудитом Depositphotos занимается компания из «большой четверки» и в США, и в Украине, и везде, где мы присутствуем. С точки зрения развития бизнеса — тут мы просто стараемся делать все что от нас зависит, чтобы выиграть. Не выходя за рамки. Без расфокусировки. Не всегда получается, но чаще нам это удается. На сегодняшний день я доволен тем, что получил такой фонд как инвестора и сделаю все, чтобы все смогли заработать на инвестициях.

Тут и далее — фото Ольги Закревской

С момента поднятия раунда А мы открыли одну из крупнейших в Европе студию-хаб, нарастили базу контента до 67 миллионов файлов (база увеличилась примерно в два раза) — эта коллекция растет на 1,2 миллиона файлов ежемесячно. Количество зарегистрированных пользователей фотобанка в этом году превысит 5 миллионов. Мы растем на 30-35% ежегодно. Depositphotos, как основной проект, стал устойчивым бизнесом. Это уже не стартап, который должен расти на 300% ежегодно. Мы довольны тем, что происходит.

Расскажите, зачем запускали студию, в чем коммерческая польза этого проекта для вашей компании?

Это, скорее, имиджевый проект для нас, в том плане, что в структуре общих доходов, доход от Lightfield достаточно небольшой. Студия на сегодняшний день — это стартап, который в будущем сделает основной бизнес более прочным. Запуск обошелся нам примерно в 30 млн гривен, думаем вложить в студию еще около 150 млн. Мы рассчитываем, что в этом направлении в пике можно зарабатывать до 300 млн гривен в год, что для украинского рынка фотографии — довольно внушительные деньги. Кроме украинского рынка, мы, естественно, будем пытаться выйти на европейский. С сентября начинается активная реклама в Польше, Чехии, Венгрии. Пока Восточная Европа. Дальше посмотрим. Уже до конца года планируем вывести студию на окупаемость. У нас все проекты окупаемые, включая медиа, нет проектов, на которые мы просто вышвыриваем деньги, я бы не позволил такого. Они окупаются — так или иначе. Синергия всего, что мы запускаем, приносит нам общий позитивный результат. Например, держать медиа для того, чтобы рубить деньги на банерках с Google — это не наш путь. Но издавать медиа, с помощью которого мы можем привлечь к себе внимание серьезных производителей контента — это наш подход. Мы имеем одну из лучших фотостудий в Европе, и это рано или поздно сработает.

Depositphotos — справка

Год основания: 2009

Количество сотрудников: 400 человек

Коллекция: 67 млн фото

Ежемесячный рост: 1,2 млн фото

Поставщики контента: 45 000 человек

Покупатель: около 4,8 млн человек

Объем инвестиций: $8 млн в двух раундах

Офисы: Киев (основной), Нью-Йорк, Москва, Лондон, Берлин, Милан, Варшава

Дочерние направления: студия Lightfield, медиа Bird in Flight и WAS, онлайн-редактор Crello

Сейчас у нас открыто 15 павильонов, есть тематические залы, отделанные под кухни, лофты, бары, больницу, лабораторию. Они довольно просто трансформируются. Есть залы-лектории, вмещающие аудиторию до 200 человек. Есть костюмерный и реквизиторский цеха. Весной начали сдавать залы в аренду, к нам приходят на съемку телеканалы, агентства, продакшн-студии. Среди них самые известные и они довольны. Но это самое начало. Мы тоже учимся.

Вы говорите, у студии — мизерная доля в доходах. Как выглядит структура доходов Depositphotos сейчас?

Самая значительная доля — доходы от продажи стокового фото, это наш основной бизнес. Мы достаточно крупный фотобанк.

Мы создаем контент и продаем его не только через Depositphotos, но и в другие фотобанки — это второе место по размеру доли в доходах. Около 20% дохода самой студии — это аренда и местный рынок. Эта доля будет уменьшаться за счет роста основной статьи доходов студии — производства своего контента. Enterprise-клиенты из Украины и мира также начинают работу со студией: часто кому-то нужны фотки, которые нельзя купить на стоке.

Ваш первый бизнес, DepositFiles, с точки зрения зарубежных инвесторов можно было бы назвать рискованным. ЕБРР это не остановило?

Мы не обсуждали с ними этот вопрос никогда. Вы, наверное, хотите сказать, что DepositFiles был «серым бизнесом». Сомнительным. Но есть одно «но»: когда мы начинали DepositFiles — это был полностью белый бизнес, никаких вопросов по авторским правам не было. Это было просто начинание и все. Наравне с другими бизнес-моделями и эта модель работала в сети. Все известные файлообменники изначально были сделаны в США, Европе, и уже позже — во всем остальном мире. Но когда начались проблемы, когда правительства влиятельных стран начали регулировать процесс, а с другой стороны стали появляться политические партии (Пиратская партия, например), когда стали наниматься сильные адвокаты, стало понятно, что это — хреновый бизнес, и я из него вышел. Инвесторов это, скорее всего, не волновало, а если бы им и было интересно, для них это выглядело бы как история предпринимателя, который сумел вовремя понять, что происходит на рынке, выйти из одного спорного проекта, и запустить второй проект, который хорошо развивается. Вы же помните что продавцов спиртного время от времени ставят вне закона. Так вот сейчас в файлообменном бизнесе «сухой закон». Что будет дальше — я не знаю. Но я и не хочу знать. Мне нравится работать в той модели, где я сейчас.

Почему модель файлообменников во многих случаях не взлетела? Если смотреть на судьбу украинских файлообменников, начиная с Infostore, получается довольно грустная история.

Да, когда мы только начинали этим заниматься, из этого можно было бы сделать глобальную историю. Инвесторы, которые входили в эти бизнесы, хотели вливать в них сотни миллионов долларов, вести их на IPO. В нашем случае, когда постепенно начал нарастать поток жалоб от правообладателей (которые мы старались обрабатывать — удаляли миллионы файлов каждый день), это превращалось в такой гигантский комок негатива, что просто невозможно было работать. История с файлообменниками закончилась плачевно: индустрии кино и музыки выбрали другой путь — не стали договариваться с файлообменниками о монетизации передаваемого контента, а пошли по пути закрытия таких сервисов.

Переломный момент, на мой взгляд, настал в 2011 году, когда закрыли Megaupload Кима Доткома и американское правительство предъявило ему обвинения. Я ушел из этого бизнеса за два года до этих событий. Это было окончательным знаком того, что подобные проекты никак нельзя будет вытащить в легальное русло. На стороне правообладателей есть очень мощные лоббисты, голливудские компании тратят колоссальные деньги на борьбу с такими сервисами. Только нескольким мировым лидерам, вроде Apple, удалось договориться с монстрами из музыкальной индустрии. Ким Дотком — серьезный, смелый мужик, он пытался как-то продвигать идею файлообменников. Его поддерживал Стив Возняк и многие известные ребята по всему миру, но его просто раздавили. Сейчас я даже слышать не хочу о файлообменниках. Сейчас это нелегально, и все. Нужно принять эту позицию и найти себе другое занятие.

Получается, с точки зрения условного правообладателя, вы перешли с «темной стороны» на «светлую».

Все это ерунда. И тот, и другой бизнес — легальные. И тот, и другой, в то время когда я им занимался, были на «светлой стороне» силы. Но со временем к DepositFiles появились претензии, поэтому мы и ушли из рынка файлообменников, чтобы раз и навсегда закрыть эту тему. Шон Паркер, без которого, возможно, и не было бы Facebook, создал файлообменник Napster, с которым билась вся музыкальная индустрия США. Это же не значит, что в Facebook сидят одни пираты. Меняется время и меняются приоритеты.

Как зарубежные инвесторы в целом относятся к компаниям из Украины?

Мне кажется, что последние подвижки в нашей жизни — тот же безвиз — это сильный сигнал для инвесторов, в том числе, американских. Сигнал о том, что мы развиваемся в правильном направлении. Мы выполняем правильные требования цивилизованного мира, за это получаем “безвиз”, я это имею ввиду. Это сигнал. Хотя троллить тут меня можно сколько угодно. Но я верю. Верю, что в Украине все будет хорошо. Это сильная страна. Но я хочу, чтобы мы были сами за себя, а не с кем-то. Чтобы произошла некая самоидентификация. Чтобы все вокруг были нужными партнерами, а мы при этом не скатывались в безумие и злобу. Ценностей, во всех раскладах, нужно придерживаться европейских, а вот достоинство — украинское. Это был бы очень серьезный коктейль, который вытащил бы страну наверх и сделал этот путь уникальным.

Офис Depositphotos

Действительно в 2014-2015 годах была проблема с тем, что инвесторам было страшно идти сюда. Они видели кошмарную картинку в зарубежных СМИ. Да и сейчас она такая же, примерно. Для простых людей, во всяком случае. Если вы обращали внимание на телевидение в аэропортах, повестка новостей по Украине всегда одна, картинка одинаковая, там не показывают лица счастливых людей, не показывают классные компании, которые мы здесь пытаемся строить — показывают кровь и слезы. Политические тролли подогревают эту картинку. Нам нужно искать другие пути рассказывать зарубежным инвесторам, как мы можем и чего хотим. Нам трудно, но не безнадежно.

Когда мы в 2014 году контактировали примерно с тысячей инвесторов, многие опасались работать с нестабильным регионом, предлагали взамен релокацию. Но сейчас, мне кажется, восприятие поменялось. Нужно начинать контактировать и не бояться.

Ваш пост об отказе от релокейта «Поэтому остаемся» стал в свое время вирусным. Ваша точка зрения на релокейт бизнеса и переезд за границу с тех пор не изменилась?

Позиция жить и работать в Украине — осталась. Я хочу строить компанию де-факто здесь. Мы работаем под американской, европейской и украинской юрисдикцией. Наша история — это американская холдинговая, но украинская де-факто компания с офисами по всему миру, с большими офисом разработки и мозгами в Украине. Естественно, 90% наших сотрудников работают здесь и сюда, в Украину, мы тащим капитал, а не наоборот. Это отчасти наша миссия в трудный момент для страны. Собирать манатки и куда-то срываться переезжать никто не собирается, если только не будут летать истребители над головой или шерстить офис автоматчики в масках. Тогда у нас будут другие задачи.

Одна из причин, по которой регулярно начинаются обсуждения на тему #поравалить — обыски в IT-компаниях. Если раньше по этому поводу IT-сообщество было единогласным, то сейчас обыски и изъятия часто проводят при подозрениях в связях с сепаратистами, и сообществу трудно понять, это реальная причина или повод. Сейчас часть комьюнити при обсуждении таких новостей поддерживает как раз силовые структуры.

Вы остаетесь в Украине, но не боитесь, что к вам придут с обыском?

А что у нас изымать-то? 🙂 Что искать? То, что предпосылки для обысков в IT-компаниях — реальные связи их с террористами, в большинстве случаев, как мне кажется, бред собачий. Насколько я знаю внутреннюю кухню украинского IT, такое очень маловероятно.

Главное, чтобы эта истерия не перешла в режим безнаказанности со стороны власти. Мы в Европе, в конце концов, и на этом надо бы поставить точку. Помнить это. В Европах в масках по офисам айтишников не летают. Или, что еще хуже, чтобы эта тема кем-то не подогревалась искусственно. Не была полит-проектом в преддверии чего-то ужасного. Я помню революции и 2004-го, и 2013-го, многие мои друзья были рядом, но сейчас от некоторых событий для нас веет холодом — все складывается не совсем так, как мы ожидали. Но я списываю эту тревогу на свою полную неосведомленность о реальных процессах, и, в то же время, чрезмерную сетевую информированность. Я все же верю во что-то лучшее и настоящее. Даже у очень образованных людей — цвета нации, можно сказать — сейчас немного едет крыша в вопросах презрения. А псевдопатриоты, которые сидят у мониторов и кайфуют от того, что опять у кого-то вынесли серверы — это просто мерзкие людишки, им нужно реально взглянуть на вещи. Но так не будет. Потому что так устроены люди. Я это понимаю.

Если уж мы идем в Европу, нельзя, чтобы наше IT жило в страхе перед репрессивными или незаконными методами влияния. Хотя я сильно переоцениваю украинское IT, скорее всего. Не настолько уж оно и значимо для общества и политиков.

Насчет обысков. Мне кажется, в большинстве этих историй никакой реальной террористической подоплеки нет, максимум — какой-то безумный сотрудник с иными взглядами может куда-то что-то залить или запостить, и СБУ приходит, чтобы разобраться в ситуации. Или по старинке хотят что-то получить. Но этому приходит конец. Я верю. В общем, я в этом смысле очень наивен, я точно это знаю. Но пусть я лучше буду наивен, чем буду ожидать беззакония и бояться беззаконников. Я всегда буду уверен в том, что разберутся.

Я надеюсь, с нами такого не произойдет, но даже если это случится, мы готовы сотрудничать и предоставить всю информацию по законам той страны, в которой мы работаем. Мы готовы разбираться до конца. Мы соблюдаем все правила, все законы и предписания, не только украинские, но и американские и европейские. На нас смотрят не только в Украине, но и за рубежом. И еще: в Украине у нас, кроме кед из реквизитного цеха, и вынести-то нечего.

Если уж вы заговорили о санкциях: если к вам заливают фотку, где Крым российский, что делаете?

Мы работаем на 192 страны мира, так что бывают очень разные ситуации, Крым — не единственный проблемный регион мира, и жалобы поступают всегда. Мы следуем правилам предписанным нам законом. В случае с Крымом мы поступили согласно закона: мы фильтруем картинки с российским вариантом Крыма. Но есть странная ситуация. Например вы хотите иллюстрировать полностью проукраинскую статью картой мира, где сами описываете позицию врага и его видение. Что вы будете делать? Сами удалять Крым из украинского варианта? Например, вам нужно найти на стоке фашистскую символику, стрелочки там всякие с крестиками, зиги, для иллюстрации «Видения Европы глазами Гитлера». Что делать? В данном случае мы просто сервис, где вы можете взять что угодно, но согласно законов того места, где приемлемо то или иное. Плюс DMCA. Мы не всегда успеваем что-то отловить, но по жалобам реагируем моментально. С Крымом вопрос для нас закрыт.

На IForum вы говорили о выходе на мировые рынки. С тех пор, как вы запускались, правила выхода на глобальные рынки поменялись?

В целом ничего не поменялось. Если вы делаете классный продукт, не важно, где вы сидите, он все равно взлетит. На поздних стадиях бизнеса для вас уже не стоит вопрос максимального захвата рынков, вы всегда просчитываете: нужен ли вам, к примеру, Китай на данный момент, сколько вы денег готовы вложить в этот запуск и т.д.

Офис Depositphotos

На начальном этапе, этапе стартапа, сделайте хоть что-то — версию на английском, пусть даже ломаном, запустите ее, адаптируйте, и у вас уже появится какой-то трафик. Ничего сложного в этом нет. Если ваша идея достойна внимания, вам даже обдумывать выход на другие рынки не придется: единственный рынок будет только ограничивать ваш рост. Например, история с Prisma, которую делали наши друзья. Они вышли на российский рынок, пользователи на волне хайпа положили им сервера, они обкатали технологию и открыли другие рынки. Это называется контролируемым ростом. Та же история с Nimses — насколько я видел, они пока закрыты для американских ID.  

Что вы думаете о Nimses, если уж его упомянули?

Когда он еще не был запущен, меня просили о нем высказаться журналисты, которым в руки попало это приложение. Статья не вышла, кажется. Не знаю причин. Мне кажется, это гиблое дело из-за экономики проекта. Хотелось бы верить, что у них все получилось, но мне кажется, вся история с социальными сетями на ближайшие несколько десятков или сотен лет закрыта. Если вкладывать серьезные деньги в процесс перераспределения капитала внутри соцсети, он быстро замкнется на группе людей с гигантским капиталом. Они могли бы взлететь, если туда подключить, к примеру, криптовалюты, которые растут вместе с проектом. Хотя признаю, я не достаточно активно изучал их, не являюсь пользователем. Я могу крепко ошибаться.

У нас была похожая история с Clashot — оплата контента лайками. Очень быстро понимаешь, что никаких денег не хватит, чтобы превратить это в реальные деньги, никакая реклама этого не окупит. Поэтому мы, кстати, и свели этот проект на нет.

Если обобщать, мне кажется, что в социальных сетях на сейчас все уже решено.

А в каких нишах еще не все решено?

В искусственном интеллекте, в e-commerce, в производстве контента. Это может служить дополнением и к соцсетям. И даже стать их самым сильным сегментом. Например, стоить больше, чем сама соцсеть.

Если говорить о вашей нише фотостоков, можете озвучить прогнозы на 5-10 лет?

В нашей нише тоже множество нерешенных проблем. Например, проблема поиска по визуальному контенту. У того же Google она решена далеко не идеально. В ответе на вопрос: «Как в 100-миллионной базе фото найти именно то, что тебе нужно?» кроется очень много перспектив для развития нашего рынка. Но, если говорить макропонятиями, наш рынок не так уж и велик: 2 млрд и достаточно скромный рост. Мы не ждем чудес, но постоянно ищем модели создания смежных рынков. Мы и наши конкуренты просто будем продолжать драться за часть этого небольшого, но устойчивого рынка. Кто окажется умнее, тот и останется на плаву. Это интересно.

К этой проблеме можно подключить ИИ?

Я об этом и говорю: будущее наступит, когда вы как пользователь сможете попросить Siri или Alexa найти фотку, которая лично вам казалась бы классной, и они смогут это сделать. Допустим, сейчас сидят в отделе 10 сотрудников, которые ищут иллюстрации для крупного enterprise-клиента. Клиент просит найти фото желтых ботинок на солнечном фоне. Сейчас эти фото ищутся вручную, сотрудники знают контекст о клиенте, знают, что именно ему нужно, тратят на такой поиск много времени. В будущем ИИ заменит сотню тысяч таких сотрудников и будет мгновенно находить настолько релевантные фото, насколько это вообще возможно.

Проблема в том, что ИИ на сегодня обречен на существование в рамках крупных корпораций вроде Amazon или Google, у которых есть ресурсы. К примеру, нам, чтобы на Amazon обучить нашу экспериментальную нейронку, нужно было бы в месяц тратить около $60 000 — $200 000

Вы сейчас занимаетесь какими-то разработками в сфере машинного обучения и нейронных сетей?

У нас целый отдел работает над этой темой, занимаясь экспериментами по улучшению поисковой выдачи, ранжирования и т.д. Нейронные сети у нас уже работают над системами подбора похожих изображений, постоянно обучаются, мы инвестируем в это большие деньги. У нас есть хостинг-партнеры. Мы разворачиваем большую работу в этом направлении. Будущее — там.

Как планируете развивать Depositphotos?

Как маркетплейс. Но возможны и дополнительные проекты. Я — серийный предприниматель, не вижу себя исключительно строителем фотобанков. Если завтра мне нужно будет летать на Марс, и это будет приносить деньги, я этим займусь, если хватит энергии и времени.

Сейчас мы логично развиваемся в сфере контента, у нас есть фотобанк с колоссальным количеством изображений. На нашу территорию фотостоков ворвался Adobe, купив Fotolia с банком в 60 млн изображений за $800 млн, фотобанки ответили на это запуском онлайн-редакторов — «фотошопами в браузерах». Shutterstock первым сделал в ответ онлайн-редактор, мы недавно запустили редактор Crello.

Кстати, когда говорят, что мы в Crello отчасти скопировали Canva — это круто, и я не вижу в этом дурного. На рынке подобных решений принципиально невозможно создать что-то совсем новое. Все онлайн-браузеры похожи, любой современный смартфон будет напоминать iPhone, то же касается и онлайн-редакторов. Мы взяли лучшее от существующих решений и добавили своих фишек. В нашем случае — это доступ к базе в 60 млн изображений. То, что мы были правы, подтверждают цифры: в день запуска был нереальный хайп, у нас зарегистрировалось около 60 000 новых пользователей. Мы исправляем баги и двигаемся дальше. Это будет большой проект. Над ним работает сильнейшая в своем роде команда под руководством Люды Небожак. Она — сильный профи.

Рынок, на котором работает Crello — очень многообещающий, ведь, наверное, до 90% людей не умеют пользоваться фотошопом. Чтобы создать рекламу, они покупают фотки, идут к дизайнеру, платят ему, чтобы тот навесил на фото рюшечек и фильтров, если результат не нравится — идут к другому дизайнеру, платят еще денег. А в таком редакторе нажал пару кнопок — и уже можешь запускать рекламную кампанию в Facebook.

Как планируете развивать медиапроекты? И вообще — зачем фотобанку медиа?

Мы же не уходим куда-то в политические СМИ, мы делаем медиа о визуальной культуре. Bird in Flight считается одним из лучших в этой сфере. А мы хотим быть больше, чем маркетплейс, торгующий фотками. Мы хотим развивать и обучать, объединять в сообщество классных медийщиков, фотографов и дизайнеров, всех, кто работает в визуальной культуре. В конечном итоге, все это приносит деньги. Мы запустили WAS.media, и с сентября заходим в нишу education-сегмента на YouTube. В США и Украине.

Сколько людей сейчас работает в Depositphotos? Не планируете расширяться, открывать новые офисы?

Сейчас это почти 400 человек. В этом году хотим расширяться в Европе и Украине. Примерно на 20% в следующие 2 года.

Как нанимаете людей?

Сейчас я лично общаюсь в компании с 4-5 людьми, которые выросли в Depositphotos и являются топ-менеджерами, мы принимаем основные решения, не могу сказать, что как-то активно участвую в рекрутинговом процессе. Нанимаем только по профессиональным качествам.

Офис Lightfield — студия Depositphotos

Конечно, когда речь идет о найме и работе с техническими специалистами, там своя отдельная специфика. Как-то про нас писали на ebanoe.it. Я только с этого сайта узнал, что оказывается у нас есть такие проблемы с HR-работой и их нужно пофиксить.

Расстроились, что попали на «ebanoe»?

Пока это не грязно и не пошло — не страшно. Такой себе WikiLeaks, только про IT. В нашем случае те, кто к нам приходят работать, видят всю кухню изнутри. Мы действительно стараемся соответствовать требованиям, которые устанавливает рынок труда. Если из 400 человек один напишет гадость — ну такое. Ничего страшного. Есть текучка кадров. Есть недовольные. Это все есть. И мы стараемся устранять эти проблемы и мы в процессе. Я расстроился только потому, что кто-то иногда выносит сор это на сторону даже не попытавшись решить вопрос внутри. А решить его внутри очень просто. Для этого есть все инструменты. В общем, мы исправляемся и спасибо за критику.

Над чем вам было бы интересно работать, кроме фотобанка?

На все просто не хватает времени. Я бы с удовольствием запускал другие проекты. Меня интересует e-commerce, было бы время и ресурсы, я бы запустил что-то такое на китайском рынке. Этот рынок очень интересный, очень закрытый из-за языкового барьера и политических моментов, но огромный по деньгам и возможностям.

Было бы очень интересно влезть в искусственный интеллект. Нам нужно бы туда двигаться, особенно украинцам, у нас так мало проектов в этой сфере. Очень интересны технологии в медицине. Например, недавно видел классный стартап, который меряет тебе давление и затем отправляет твои данные на анализ, чтобы предугадать твое состояние здоровья завтра.

Каким мог бы быть ваш идеальный стартап, если не было бы ограничения по времени и и ресурсам?  

Вы спрашиваете: придумайте стартап, над которым интересно было бы работать. Но ведь его так не придумаешь. Мы все время запускаем что-то, экспериментируем, что-то проваливается, что-то взлетает. Выкидываем деньги на фигню. Вкладываем деньги удачно. Если бы у меня была идея идеального стартапа — я бы был всецело занят ее реализацией.

Идеи в предпринимательстве зачастую возникают совсем спонтанно. Поэтому не могу сказать, чем я буду заниматься. Здесь главное — импульс. Например, я ни разу в жизни не открывал Photoshop. Но это не будет мешать мне сделать лучший в мире «фотошоп в браузере».

Бизнес — это для меня больше история об интуиции, пусть это звучит банально и заезжено. О том, как начать бизнес, не вычитаешь в деловой литературе. Это блеф. Такая литература и есть бизнес, по сути и зарабатывает на ней тот, кто ее пишет. Я принципиально не читаю много бизнес-книг, чтобы оставаться непредубежденным. Только самое необходимое, чтобы не выглядеть идиотом. «Искусств побеждать» есть столько версий, что только чтобы перечитать все — не хватит жизни. После смерти Джобса читал его биографию Айзексона. Оттуда запомнился момент, когда отец говорит сыну: садись в машину, поедем смотреть как строится бизнес, ты не прочтешь об этом ни в одной книге. Я жду сигнала. Как бы это странно не звучало. И я пойду туда, откуда он прозвучит. И проект либо взлетит, либо нет. Просто моя жизнь, как и всех, устроена по принципу теории вероятности, и есть такие периоды в жизни, как когда десять раз подряд бросаешь монетку и выпадает решка. Конечно, завтра может не повезти с колоссальной долей вероятности. Но сейчас у нас — период решки.

Оставить комментарий

Комментарии | 6

Поиск