Парадокс посевных инвестиций в стартапы

Стоит ли стартапу на ранней стадии развития искать инвестиций в крупных венчурных фондах? Стоит ли крупным фондам инвестировать в компании на ранних стадиях? На эти вопросы попытался ответить Брайан Сингермен (ранее работал в Google и There) из Founders Fund — в своей колонке на TechCrunch. Редакция AIN.UA предлагает вам ее несколько сокращенный перевод. 

Многие темы можно назвать противоречивыми и сложными, но передо мной стоит две первоочередные цели: во-первых, я хотел бы помочь предпринимателям понять, что мотивирует инвесторов. Во-вторых, привлечь внимание к некоторым ошибкам, которые допускают венчурные инвесторы в переговорах со стартаперами. Если одновременно рассмотреть мотивы, движущие инвесторами и предпринимателями, это только улучшит их взаимоотношения и стимулирует инновации.

Начинающие предприниматели постоянно приходят в Founders Fund с просьбой провести или поучаствовать в раунде seed- или ангельских инвестиций. Их шокирует и сбивает с толку, когда я пытаюсь объяснить, что с небольшими исключениями, не в их интересах привлекать средства на seed-этапе от крупных венчурных компаний, и что самим крупным фондам неинтересно вкладываться в проекты на ранней стадии развития. Среди причин: структура экономики венчурных фондов и связанные с этим особенности восприятия. Поскольку подобные разговоры происходят довольно часто, мне бы хотелось откровенно поделиться мнением по поводу того, почему крупные фонды избегают такого инвестирования.

Многое по этому поводу может объяснить анализ экономики крупных фондов,  так что начнем с  обзора принципов их работы. Фонды привлекают средства от круга инвесторов, называемых limited partners (партнеры с ограниченной ответственностью), сам же фонд выступает основным партнером (с неограниченной ответственностью). Среди таких инвесторов — авторитетные частные лица и крупные финансовые учреждения. Фонд обычно получает около 2% годовых этих инвестиций на операционные затраты (комиссия за управление) и 20% прибыли (carry). Такая схема называется обычно «2 и 20», но может отличаться от фонда к фонду. Для крупных фондов комиссия за управление может составлять приличные суммы, но настоящей целью всегда является участие в прибыли (carry). Из каждого доллара, внесенного в фонд, он получит приблизительно $0.15-­20 комиссии, но около $0.40, если фонд утроит средства. А хорошие фонды пытаются добиться 3-5-кратного роста привлеченного капитала. Известные фонды в последнее время привлекали больше средств и это оказало важное влияние на те типы инвестирования, которые они совершают (в статье «венчурные фонды» — это крупные известные фонды с капиталом от $400 млн до свыше миллиарда долларов).

Есть множество причин заниматься венчурным инвестированием. Но не стоит забывать, что венчурные инвесторы остаются бизнесменами, и обязаны обеспечивать прибыли. Мы и любой другой фонд, работающий по схеме «2 и 20», мотивированы зарабатывать деньги для «ограниченных» партнеров и для себя. Рассмотрим, как это работает, на примере нашего фонда в $625 млн (чтобы достичь хорошего показателя carry, нам нужно увеличить фонд в несколько раз, в случае Founders Fund — умножить изначальные  $625 млн). Допустим, мы совершаем посевную инвестицию в размере  $250 тыс. в компанию и эта инвестиция окупается 20-кратно (что будет исключительно удачным результатом). Проблема в том, что вернется только $5 млн инвестиций и фонду придется провести еще 124 таких же удачных раундов, чтобы окупиться. Возьмем более экстремальный пример: $250 тыс. инвестиций от Andreessen Horowitz в Instagram. Это была одна из самых успешных seed-инвестиций всех времен и принесла фонду $78 млн. В нашем случае, нам нужны были восемь Instagrams, чтобы окупить размер фонда в $625. Этого не удавалось добиться ни одному фонду за всю историю венчурного капитала. Это пример выглядел бы совсем по-другому, если бы мы были меньшим фондом.

Вопрос: зачем крупные фонды вообще инвестируют? Обычный ответ — в стоимости option value или же в возможности позднее вложить в компанию больше средств, когда ее бизнес масштабируется. Это, на самом деле, страшный (для фонда) ответ. Представьте, что вы основатель Acme Computing Technologies (ACT) и привлекаете $250 тыс. посевных инвестиций от венчурного фонда средней успешности.  Этот фонд не мешал, даже помогал вам развиваться. Через полгода бизнес ACT чувствует себя прекрасно, так что вы подумываете о раунде А где-то на уровне $5 млн, чтобы масштабировать бизнес. Ваш фонд с удовольствием дал бы вам эти средства, но тут вам звонят из легендарного фонда Долины. Если они предложат вам хорошие условия, вы, конечно же, возьмете деньги у них. А лидирующие фонды НИКОГДА не выпускают такие компании из виду, даже если и не участвовали в посевном раунде. Уважаемые фонды могут обеспечить компании множество преимуществ — от брендинга до хороших советов и уникальных связей. С хорошими компаниями вышеописанное случается довольно часто.

С другой стороны, предпринимателям стоит поосторожнее рассматривать посевные инвестиции от крупных фондов, именно из-за option value. Давайте представим, что крупный фонд проинвестировал ACT  с самого начала. Проигнорируем те компании, которые не выживут, и сфокусируемся на компаниях из «серой зоны». Если этот крупный фонд по какой-то причине пропустит следующий раунд, перед ACT встанет серьезная проблема. Такое игнорирование следующего раунда пошлет негативный сигнал рынку и, возможно, просто убьет компанию.

Это — основные проблемы, которые случаются, когда крупный фонд занимается посевными инвестициями: возврат с такой инвестиции не всегда заметно влияет на общие прибыли фонда, кроме того, возникают различные проблемы вроде указанных выше «негативных сигналов». Так для чего предпринимателю брать деньги у крупного фонда и зачем крупному фонду посевные инвестиции?

Потенциальной причиной принять инвестиции от крупного фонда может быть его размеры и поэтому — возможность быстрого принятия решения по небольшой посевной инвестиции. Если любой фонд размером от  $400 млн и выше рассматривает инвестицию в $250 тыс. более суток, предпринимателю нужно бежать от него без оглядки. Быстрый доступ к средствам позволит стартаперу меньше заниматься фандрейзингом и больше времени посвящать развитию своего бизнеса. Кроме того, поскольку фонд большой и инвестиция составляет малую долю капитала, он, скорее всего, не будет вмешиваться в управление компанией. А вмешательство инвестирующего фонда на ранней стадии развития компании может оказывать сильное влияние на ее дальнейший успех. Удобство и автономия могут показаться достаточной причиной брать средства у крупных фондов, но возможность «негативного сигнала» в будущем перевешивает их.

Несмотря на это, есть случаи, когда для нас (и для любого крупного фонда) есть смысл совершать посевные инвестиции. Во-первых, мы инвестируем в высокорисковые технологичные компании, которым в ином случае было бы сложно найти средства. Мы поступаем так, поскольку верим: ЕСЛИ эти компании достигнут своей цели, они откроют огромные новые рынки. Это достаточно значительное допущение, кроме того, смягчаются риски «негативных сигналов», поскольку другие фонды даже не пытались инвестировать в эти компании. Мы также инвестируем в прекрасных предпринимателей, визионеров, к примеру, в «мафию» из PayPal, Facebook (имеется в виду сообщество предпринимателей, которые были в числе сооснователей или ранних сотрудников известных компаний).  Мы уже знаем этих людей, знаем, над чем они работают. Этот тип инвестиций почти всегда связан с масштабированием, и поэтому эффективен. Такие компании часто не попадают под те критерии, которые мы применяем к обычным крупным инвестициям, так что риск «негативного сигнала»  из-за нашего неучастия в последующих раундах невелик.