В трудоголизме нет ничего героического — это просто медленное самосожжение

16775

Чтобы добиться успеха, нужно работать сверхурочно. Оставаться по вечерам, ночевать в офисе, брать работу на выходные. В таком режиме человек может выдержать год или два. Некоторые держатся дольше, но успех почему-то не приходит. Или приходит, но не радует. Или это не успех? Мьянья Онг однажды попалась в такую ловушку. Будучи самым молодым топ-менеджером в компании, она однажды осознала, что потеряла связь с реальностью. Свою историю девушка изложила в колонке на Medium.

Потерять себя в хлопотах

90-часовая рабочая неделя превратила меня в сомнамбулу — работа перестала ощущаться… реальной. Это был сон, в который я не могла поверить, или кошмар, от которого не могла очнуться. Иногда и первое, и второе одновременно.

Делай то, что любишь, и тебе не придется работать ни дня — как-то так у них говорится, да? И я любила свою работу. Правда, любила. Но чтобы ни дня не работать? Хорошие дни были хорошими, плохие — плохими, но это всегда была работа и ничего больше. Я не знала, что что-то может быть таким бурным.

Бывало хорошо, бывало плохо. Иногда волнительно, иногда токсично. И поскольку я продолжала за нее держаться, это не заканчивалось никогда. Друзья и родные твердили мне снова и снова: забудь о потерях, отпусти их. Они не понимали, да и как им понять? Когда ты вложила всю себя во что-то, очень легко выработать упорство и волю цепляться за это что-то. В конце концов, я ведь уже зашла так далеко.

Было ли это нормально? Пожалуй, нет. Но боже мой, разве не приятно в это верить?

Сон для слабаков. Поражение — это выбор. Есть только успех и люди, слишком ленивые для того, чтобы его добиваться.

Я жила в стрессе. Если вы не испытывали стресс, значит вы никогда не принимали вызов. Если вы не принимали вызов, вы не добивались успехов. Такую импровизированную мантру я скармливала себе в те дни.

Мой босс говорит, что я могу работать из дома два раза в неделю… В субботу и воскресенье.

Я вяло жаловалась друзьям, что мне впервые пришлось работать в воскресенье. А в душе я ликовала, что стала достаточно нужной, чтобы меня вызвали на работу. Вау, они нуждаются во мне. Они от меня зависят!

Как наивно! Амбициозные люди вроде меня очень легко подсаживаются на иглу такого странного наркотика, как переработки.

Я постоянно подталкивала себя в стремлении быть лучше других. Я гордилась тем, как рано встаю, как много дел могу делать одновременно, как я занята, занимаясь своими делами. Хлопоты, хлопоты, хлопоты. Мне казалось, я создана для этих крысиных бегов. А еще я была достаточно глупа, чтобы верить, что смогу объять необъятное — это вам никого не напоминает?

«Странная игра. Единственный выигрышный ход — не играть», — WarGames (1983)

Потерять себя в «а что было бы, если бы»

Было много вещей, которые мне нравились в моей работе. И долгое время они помогали мне терпеть то, что меня в ней же и бесило. Это был страх выпасть из процесса, упустить что-то важное, облажаться в чем-то хорошем, который медленно растворял любые попытки изменить ситуацию.

А еще мне постоянно понемногу улучшали условия. Каждый раз, когда я начинала подумывать об уходе, меня повышали. В разгар высокой текучки кадров я пересидела всех своих сверстников. Повышение за повышением. Обязанности поверх обязанностей. Я проваливалась все глубже в бездну, но оставалась. Так проще.

Но это не мешало мне продолжать мечтать о том, как я уволюсь и уйду в закат. Я должна была уже тогда понять, что это плохой знак.

Это то, что нельзя оправдать. Но ведь говорят, что трезвый расчет исходит из опыта, большая часть которого исходит из плохих расчетов.

Ты драматизируешь, не все так плохо… Ты беспокоишься, это нормально. На другом берегу трава всегда зеленее… Сходи в отпуск — все наладится. Это просто временный спад.

Я попалась в ловушку, чувствуя себя недостаточно эффективной в текущей роли, и сомневаясь, что я достаточно квалифицирована, чтобы найти что-то хотя бы отдаленно похожее на то, чем я занималась и что считала блестящей и растущей возможностью, которую нельзя упускать. И каждый раз, когда я начинала сомневаться в себе или атмосфера вокруг меня подавляла, в голове неизменно возникал голос, который нашептывал:

«Чувствуешь себя несчастной? Вспомни о своих привилегиях. Что, если.. Нет. Не забывай, тебе повезло, что у тебя есть эта работа. Но что, если… Нет! Ты должна быть благодарна. Ты даже не квалифицирована достаточно, ты этого даже не заслужила»…

Я стала пустой оболочкой той себя, которой была когда-то. Я скармливала себя паразиту в виде этой работы в отчаянных попытках доказать, что я чего-то стою. Я не могла вспомнить, почему я так сильно пыталась или ради кого я это делала. Все, что я знала: продолжай идти, продолжай работать, продолжай давить.

Я крепко держалась за статус «трудоголика» как за спасательный жилет — это было мое спасение, подтверждение того, что я не утону. Изо всех сил стараясь не быть среднячком, именно в него я и превращалась. Просто еще одна крыса в еще одном забеге.

Потерять себя в «кто я?»

Может, это оно? Или я просто дрессированный пони? Как ужасно было бы, если бы на юбилейной десятой встрече выпускников я все еще рассказывала бы истории о том, что «однажды я была старшим менеджером в одном стартапе»? Это что, мой максимум?

Моя личность растворилась в этом стартапе. В какой-то момент на 2-3 году он окончательно взял надо мною власть. И я ему это позволила.

Постепенно я забыла, почему я хотела уйти. И однажды я поняла, что не знаю, как это сделать. Иногда я просыпалась от этого летаргического сна истощенной, не в силах даже сдаться. Такие утра я проводила, считая дыры в потолке и созерцая жизнь со стороны.

Как я тут оказалась? Чего я хотела? Если под этим подразумевается успех, то почему в нем трещины, которых точно быть не должно? Может, я все не так поняла — я молодая, я могу отвернуться от своих амбиций и уехать куда-нибудь… Было ли неразумно с моей стороны не ценить то, что у меня было?

Ненавижу оглядываться на ту часть моей жизни, даже если это всего несколько лет. Я выгорела и даже не могла этого заметить. Забавно, что внутреннее смятение не затронуло мою рабочую эффективность. Я продолжала работать и делала свою работу хорошо. Я была уверена, что обязана ее делать, поэтому продолжала. Хотя бы для команды, говорила я себе.

Чтобы бросить кого-то или что-то, к чему ты сильно привязан, нужно испытать момент кристальной ясности. Чтобы заставить себя двигаться вперед, не оглядываясь назад, нужна сильнейшая самодисциплина. Особенно, когда не знаешь, что ждет тебя впереди.

Ясность застала меня на собрании менеджеров, когда коллега спросил моего мнения о проекте. Я пожала плечами и ответила, что для меня это не имеет значения, моя команда сможет поддержать любое решение. Это было как холодный душ: мне было все равно.

Было уже не важно, пыталась ли я или насколько сильно я пыталась. Было уже не важно, преуспела ли я на самом деле, вовлечена ли я на самом деле, довольна ли я собой — стало понятно, что жить дальше так, как я живу, попросту невозможно. Я не могла победить — в крысиных бегах нет победителей. Итак, я всегда была… адекватной.

Адекватной. Этого просто недостаточно, если я хочу стать счастливой. С ясностью и убежденностью я ушла.

«Смелость не всегда рычит. Иногда смелость — это тихий голос, который шепчет в конце дня: «Я попробую еще раз завтра», — Мэри Энн Радмахер.

Оставить комментарий

Комментарии | 0

Поиск