На днях он приезжал в Киев по делам семейным, а еще навестить киевский офис своей компании SMTP.com. Семен любезно согласился пообщаться с AIN.UA о своей инвестиционной активности в Украине, неоднозначном отношении к России, ангельском призвании, а также жизненных принципах, которые могут показаться чудаческими, но делают Дукача по-настоящему счастливым.
С чего началась ваша инвестиционная деятельность в Украине?
Однажды во время своего визита в Киев я познакомился с людьми из EastLabs — тогда они только открывались. На то время я все больше и больше времени посвящал ангельской деятельности на дивиденды, которые приносит мне моя компания SMTP. Ангельским инвестированием я занимаюсь уже больше 12 лет, но на фултайм, так сказать, перешел только около года назад.
В EastLabs я приезжал пару раз, рассказывал о том, как работает экосистема в Бостоне. И мне понравился один их стартап Preply. Это была самая первая группа инкубатора. В итоге, я в него вложился — с этого все и началось.
А как вы вообще впервые попали в Украину?
В Одессе и в Киеве уже довольно давно работают представительства моей компании SMTP. Это поставщик cloud-услуг для улучшения доставки массовых и корпоративных рассылок электронной почты, управления репутацией, сборa, обработки и анализа жалоб и т.д. Главный офис находится в Америке, но раз в год я приезжаю сюда пообщаться с украинскими сотрудниками.
Почему решили открыть офисы именно в Украине?
В Киеве официальное представительство открылось пару лет назад, но первые люди из Украины начали работать на SMTP удаленно лет 10 назад.
Почему Украина? Во-первых, я знаю язык. Но что самое главное, тогда была очень большая разница в зарплатах и было выгодно нанимать украинцев. Сейчас ситуация выровнялась, хотя некоторый перевес в сторону украинцев все-таки остался.
Кроме EastLabs, с какими еще украинскими инкубаторами сотрудничали? Как они вам, понравились?
Пару месяцев назад я был в Киеве и встречался с ребятами из Happy Farm, кроме того, когда ездил в Одессу, побывал в местном инкубаторе Wannabiz.
Вообще украинские инкубаторы странные. Инкубатор сам должен быть стартапом, а здесь они финансируются деньгами богатых людей старой индустрии. Они очень хотят помочь стартапам, но работают за зарплату. А люди, которые работают за зарплату, вряд ли могут до конца понять людей, которые реализовывают свою компанию. В Америке инкубаторы открывают люди, которые сами уже сделали свои успешные компании. То есть владельцы инкубаторов — самые активные люди. Здесь этого не хватает.
Впрочем, СЕО Happy Farm Анна Дегтерева — невероятно энергичная, хочет, чтобы что-то получилось — и у них получается. Правда, они выбрали странное месторасположение — очень далеко от Киева. Я туда долго ехал на метро, а оттуда они меня на машине забрали — еще минут 10 езды. Люди там живут, и в этом что-то есть. Но работают практически в подвале — мне сложно это понять.
На самом деле, в мире инкубаторов слишком много. Чтобы инкубатор реально мог помочь, он должен быть один в своем регионе — быть очень эксклюзивным, чтобы в него было чрезвычайно трудно попасть. Выпускники такого инкубатора сразу найдут инвесторов. Y Combinator в Калифорнии создал такую ситуацию — они намного престижней всех остальных. В Бостоне это TechStars. А в Италии, например, сейчас штук 12 инкубаторов, хотя стартапов примерно столько же, сколько и в Украине. Эти инкубаторы явно ничего не смогут им дать. Но что еще хуже — у них в основном правительственные деньги.
А чем плохи правительственные деньги?
А какая у них цель? Они хотят искусственно развить стартап-экосистему в стране, чтобы стимулировать экономику. Но экосистема не создается силой. В Калифорнии она формировалась сотни лет и ушла далеко вперед. Во всем остальном мире вместе взятом старапов меньше, чем в одном Сан-Франциско. В результате европейские стартапы получают эти правительственные деньги (около $20-50 тыс.) и, выпустившись из инкубатора, уезжают туда, где есть экосистема и проще развиваться.
Расскажите про ваши украинские компании.
В Украине я проинвестировал пять компаний. Первыми были Preply. Я вложил в них $40 тыс. — это самая крупная моя инвестиция в Украине. Вместе с моими друзьями-ангелами из Бостона, а также другими фондами и инвесторами мы собрали для Preply около $100-150 тыс. — довольно сильный раунд. Компания на какое-то время переехала в Америку, но там у них все сложилось хуже, чем они предполагали. Поэтому они вернулись в Украину, неплохо растут и собираются идти в Россию, что для их сервиса оказалось более логично.
Со второй компанией Petcube меня познакомил Евгений Сысоев. Сначала я был скептичен, но СЕО Ярослав Ажнюк поразил меня своей активностью и грамотностью. Какой ажиотаж он устроил в американской прессе, сидя здесь, в Украине! Я понял, что человек, который сделал это, сможет привести к успеху технологический стартап.
Еще я вложил $30 тыс. в резидентов Happy Farm компанию uGift. Я встречался с ними всего один раз и мне очень понравился СЕО Андрей Живолович. А еще ему во многом помогает человек из EastLabs Кен Ливер — он ментор и совладелец. Компания ориентируется на украинский рынок, но у них уже есть трекшн, оборот. Правильные люди, правильный сервис — я без раздумий вкладываю в такие стартапы.
Четвертый проект — это резидент EastLabs. Компания называется PromoRepublic и ориентируется на российский рынок. У них тоже есть заметное движение. Они занимаются промо-акциями, и я верю в их успех. Сумму вложений раскрывать мне бы не хотелось — я не знаю, как на это смотрят ребята.
И последняя компания — это NextMusic.TV. На самом деле, мне кажется, Аладдин поторопился анонсировать раунд, потому что он самый маленький — я вложил всего $15 тыс., сомнительное достижение. Но им больше и не надо. У них настоящий рост, хотя пока непонятно, как они будут зарабатывать. Но на данном этапе это не так важно — когда есть такой быстрый рост, надо просто понять, кто твои клиенты. Аладдин любит их, они ему небезразличны. Он очень быстро реагирует, нашел правильного партнера, пробовал другие стартапы и понял, что работает, а что нет. Он вообще прикольный мужик — он имя изменил на Счастливый! И подгонять музыку под настроение — это круто.
Когда вы принимали решение о финансировании, на что вы в первую очередь обращали внимание?
Меня интересует не идея, а на 100% люди. Я помогаю не стартапу, а людям. Часто это группа людей, 2-4 человека. И я всегда защищаю интересы этих людей, даже когда они не правы. Это моя философия, репутация, и это для меня критично. Мне нужно полное доверие этих людей. Часто мои первоначальные советы кажутся им неправильными, например, когда я рекомендую им делать низкую валюацию. На самом деле, чем ниже оценка, тем лучше. Нужно создать ситуацию, когда желающих вложится в стартап больше, чем акций, которые он готов выдать. Тогда создастся правильная динамика для следующего раунда и пути вперед. Все успешные компании так делали — и Facebook, и Google.
А как этого добиться?
Нужно знать свои преимущества в конкретном узком сегменте. Например, Аладдин не пытается создать самый лучший сервис потоковой музыки. Он пытается создать сервис, который отличается одной узкой функцией — возможностью выбрать музыку под настроение. И эта функция у Аладдина будет лучше всех на свете.
Я думаю, вопрос, “Как сделать так, чтобы все инвесторы захотели вложиться в стартап?” из разряда вопросов моей 14-летней дочери: “Как сделать так, чтобы быть самой популярной девочкой в школе?”
Вы участвуете в последующих раундах? Делаете в свои стартапы дополнительные вливания?
Я не хочу быть венчурным капиталистом, я хочу быть ангелом. Если бы я вложил полмиллиона в Petcube, они слишком сильно бы от меня зависели. Я бы не мог давать им чисто человеческие советы, потому что на меня смотрели бы, как на источник денег, и боялись что-то неправильное мне сказать, только бы не потерять следующие вливания. Моя цель не профинансировать, а реально помочь стартапу на самых ранних стадиях.
В принципе, когда компанию надо спасать, я могу вложить в два-три раза больше в следующем раунде. Но как правило в “серии А” я не участвую.
Сколько у вас всего стартапов и как вы с ними работаете?
Сейчас у меня около 50 компаний. Большинство в Бостоне, около восьми проектов в Калифорнии, пять в Украине и еще несколько в Европе: с одной командой я встретился в Риме, а еще вложился в акселератор в Берлине. Это уже очень много, поэтому сейчас я стараюсь вкладывать помедленнее. Дело не в том, что мне не хватает денег — мне не хватает времени.
Со всеми своими стартапами я время от времени встречаюсь, пытаюсь вникнуть в то, что у них происходит, особенно в личную динамику — как у них складываются отношения внутри команды, какое настроение, как на них реагирует мир снаружи, насколько они мотивированы. Я пытаюсь им помочь, в первую очередь, советами, а не деньгами. И я заметил, что иногда за очень короткий срок — всего пару часов общения — я радикально влияю на их компанию и жизнь. Это очень приятно, я подсел на этот наркотик. И я счастлив. До этого я был успешен финансово, много чего делал, но не понимал кто я, чем хочу заниматься. А теперь у меня есть цель.
То есть, финансовый успех для вас не столь важен?
Конечно, мне бы не хотелось терять деньги, которые я вложил. Если назад я буду получать столько, сколько я вкладываю, я буду очень доволен. Я знаю, что на одних компаниях я заработаю, на других потеряю. Хотя пока все хорошо — я получаю в десять раз больше, потому что среди этих 50 компаний 10-15 сильно растут и сегодня явно стоят намного больше. В принципе, тот уровень финансового успеха, который есть у меня сейчас, меня устраивает. Неплохо было бы иметь больше денег, но в этом нет никакой необходимости.
Украина у вас на третьем месте по количеству стартапов после Бостона и Калифорнии. Чем же вас так привлекают наши стартапы?
Дело вообще не в том, что они из Украины. Ну хорошо, окей, у меня все бабушки и дедушки здесь родились. Они из еврейских местечек. Хотя я даже украинский язык не знаю. Хотел бы выучить, но пока не успел. Моя жена знает, она украинка, мы с ней познакомились 4 года назад в купе поезда “Черноморец” сообщением Одесса-Киев. Я ехал из киевского офиса в одесский, а она — давать концерт в Одессе. Наташа скрипачка, играет фольклорную музыку. Мы с ней проболтали всю ночь, потом списались, а потом поженились. Сейчас она живет со мной в Бостоне, но иногда мы приезжаем сюда навестить ее семью.
Семен Дукач с женой Наташей
Планируете еще в какие-то украинские стартапы вложиться?
Я не хочу вкладывать во много компаний, которые далеко. И в Украине в том числе, хотя здесь у меня уже есть пять компаний. Мне неудобно, я здесь редко бываю. Плюс на ранних стадиях стартапы нуждаются во мне гораздо больше, чем те, которые уже более или менее развиты. Поэтому я решил, что сейчас буду вкладывать посевные инвестиции только в Бостоне, а в удаленные компании — на более поздних стадиях. В Украине я вкладываю $30-40 тыс., а в Америке $50-100 тыс. Просто здесь очень трудно развивать бизнес и людей правильных мало.
Хотя когда я приезжал в Happy Farm, у меня не было намерений вкладывать — я просто хотел рассказать об Америке. Но, прослушав питчи резидентов, уже через 30 секунд понял, что хочу инвестировать в одну из команд. Это был стартап Аладдина. Мы поболтали немного, и в результате закрыли сделку.
Вы родом из Москвы, но, насколько мне известно, в российские стартапы не инвестировали. Как же так?
Мне оттуда пишет очень много людей, но там такая тяжелая политическая ситуация! При власти бывшие КГБ-шники, которые убивают и пытают людей, изуродовали страну. И власть у них абсолютная. Мне кажется, россияне недооценивают, насколько все ужасно. Я не вижу принципиальной разницы между Россией 1937 года и Россией сегодняшней. Только в количестве уничтоженных людей, но принцип тот же.
Сейчас там появилась оппозиция, и каждый стартап при желании может публично ее поддержать. Но они этого не делают. Наоборот, они берут бюджетные деньги, деньги венчурных фондов — фактически ворованные деньги. Мне кажется, что люди, которые получают от этой системы бенефиты и принимают их — они поддерживают эту систему. И с такими людьми я просто не буду разговаривать.
Поэтому я сделал для России специальный фильтр: я не начинаю разговор со стартапом, пока он не подписал открытое письмо, что поддерживает Навального — у меня это и в Facebook написано. И, кстати, люди подписываются, список растет с каждым днем. Мне кажется, это важно. Нельзя жить в обществе, в котором все фундаментально сломано, и говорить, что, мол, мы вне политики. Не обязательно идти на баррикады, но свою историю нужно творить самим.
Так вы будете в них вкладывать?
Наверное, буду. Именно в тех, которые подписали.
Семен Дукач на Digital October
Москва, 2012
А как вам политический климат в Украине?
Я не могу сказать, что здесь что-то принципиально отличается, что Украина мне более симпатична. С точки зрения власти — нет. Я не понимаю, как общество может позволить человеку, который однажды украл выборы, стать президентом. Как можно оппозиционера посадить в тюрьму — это не цивилизовано! Менталитет царских времен здесь еще не пропал. Советский Союз слишком сильно ушел налево от нормального исторического развития событий.
В Украине была политическая активность, но все очень разочаровались, когда Оранжевая революция ничего не изменила. И это разочарование создало регрессию. Если Кличко придет к власти, станет президентом и повернет страну на Запад, на те ценности, которые мне больше понятны, то, возможно, я буду чаще сюда приезжать и больше инвестировать. А пока мне тут неуютно и я советую людям отсюда сваливать.
И последний вопрос — чисто из любопытства. С женой вы познакомились в поезде, в Happy Farm приехали на метро… Почему такой состоятельный человек предпочитает общественный транспорт личному?
Киевский городской транспорт офигенно классный! Здесь транспорт ходит быстро и эффективно на большие расстояния — я сюда доехал на маршрутке быстрее чем на такси. В Нью-Йорке ужас просто по сравнению с Киевом.
К тому же, я не хочу быть в изоляции в своей коробке, мне хочется быть рядом с людьми. Когда люди считают ниже своего достоинства спуститься в метро — мне кажется, это тупо. Они хотят отделиться от простых людей, летают бизнес-классом. Я летаю бизнес-классом, только если хочу поспать. Обычно я летаю эконом-классом, потому что люблю болтать с людьми в самолете, а в бизнес-классе люди хотят смотреть в свои гаджеты и слушать плеер.
Я понимаю, если каждый день ездить на метро на работу и с работы — это утомительно, хорошо, если есть своя машина. У меня, например, есть Porsche, но в Бостоне я чаще всего передвигаюсь на велосипеде. Это полезно для здоровья. На самом деле, должен быть баланс, наверное: иногда на машине, иногда на метро.
Семен и Наташа Дукач на велопрогулке
Бостон
5 фактов о Семене Дукаче
1. Семен Дукач родился в Москве, но в 10 лет вместе с семьей перебрался в США. “Мы были беженцами, языка не знали. Тяжело очень было — другая культура совсем, — рассказывал Семен на Digital October год назад. — Первое, что меня там заинтересовало — это всякие видеоигры. В магазине недалеко от нашего дома был игральный автомат Pac-Man. За 25 центов можно было играть до первого проигрыша. Но на то время 25 центов — это для меня было немало, мне больше и не давали. Поэтому мне было очень-очень важно как можно быстрее научиться играть так хорошо, чтобы вообще не проигрывать и на эти 25 центов играть целую вечность. Я нашел в библиотеке книжку, в которой в деталях рассказывалось, как обыграть Pac-Man. Прочел, попробовал, потренировался и потом мог играть, пока не надоест. Позже выяснилось, что у этого автора Карла Уинстона есть куча других книг. Все они про азартные игры — “блэк-джек” и “21”. Из них я узнал, как с помощью теоретической математики можно обыгрывать казино и заработать первый миллион”.
2. В 90-х годах, еще будучи студентом MIT Семен Дукач вместе с командой студентов играл в “блэк-джек”, обыгрывая казино по всему миру на миллионы долларов. Позже по мотивам приключений Семена была написана книга «Удар по казино», экранизацией которого стал фильм «21». “Но там мало фактов, это все-таки художественная картина, — рассказывает Семен. — Гораздо более достоверен фильм “Breaking Vegas” производства History Channel по мотивам книги “Busting Vegas” (“Разорение Вегаса”) того же автора Бена Мезрича. Хотя он там много изменил и не все в ней точно. Со мной он провел всего восемь часов, на основании которых потом написал целую книгу. Но там примерно две трети — правда, а в фильме “21” вообще только 5% событий связано с реальностью, все остальное Голливуд”.
3. Семен создал первый в мире протокол электронной коммерции, запатентовал несколько изобретений в области программного обеспечения, но программирование ему быстро наскучило и больше он этим не занимается. “Я все забыл, полностью. Перестал программировать, когда закончил аспирантуру. Как дурак занимался играми, “блэк-джеком”, зарабатывал свои несчастные пару миллионов долларов, пока мои сокурсники из MIT создавали первые интернет-компании. Так что эти карты мне дорогого стоили — если бы я не бросил программирование, сейчас был бы намного круче. Но я не люблю программировать, поэтому снова этим заниматься не хочу”, — заключил Дукач.
4. Не так давно Дукач учредил грантовый фонд Troublemaker Award («Приз хулиганов»), в рамках которого ежегодно выдает сумму в размере $10 тыс. молодым людям в возрасте до 20 лет за определенные достижения. “Они должны делать что-то действительно идейное и при этом не оглядываться на общественного мнение, социальный устрой — в общем, хулиганить, — рассказывает Семен. — В этом году я даже хотел дать эту премию одной из участниц украинского движения Femen. Мне нравится то, как они вламываются на всякие закрытые мероприятия, где сидят такие безразличные к мировым проблемам снобы, и устраивают им показательные выступления. Я даже писал письмо в Femen, но мне не ответили”.
5. Вся информация об инвестиционной деятельности Семена Дукача содержится на сайте EarlyGlobal.com. Многие думают, что так называется фонд, партнером или основателем которого является Семен Дукач. Хотя на самом деле это просто личный сайт: “Может, мне стоило использовать Semyon.com, но там всякие фото и видео детей — как-то несерьезно. Поэтому я решил сделать отдельный сайт. А люди думали, что это мой фонд. Какой фонд — я ангел! Возможно, скоро все-таки переведу всю информацию с EarlyGlobal на Semyon”.