Почему тайм-менеджмент разрушает вашу жизнь

Мы много говорим о тайм-менеджменте, который давно вошел в моду в США, но пока не так распространен в Украине. Это атрибут успешных и продвинутых людей, чье время рассчитано до мелочей, которые успевают все и даже больше, при этом всегда хорошо выглядят, внимательные мужья и любящие жены. Но присмотритесь, не скрывается ли за этим лоском бесконечная усталость? Журналист The Guagdian Оливер Беркман считает, что тайм-менеджмент не помогает упорядочивать нашу жизнь — он лишь вносит в нее еще больше стресса. То, что задумывалось как инструмент для экономии времени, наоборот делает нас еще более занятыми. AIN.UA приводит сокращенный перевод его колонки, в которой он развенчивает современную культуру продуктивности.

Извечная борьба человечества за максимально насыщенную жизнь перед лицом неминуемой смерти вошла в новую фазу летом 2007 года, когда сотрудники Google собрались на лекцию писателя и самопровозглашенного гика Мерлина Манна. Их самой большой проблемой была электронная почта — цифровая дыра, которая засасывала в себя все больше и больше часов в ущерб реально важной работе и личной жизни. А Манн — восходящая звезда нового движения «личной продуктивности» вроде бы знал как ее решить.

Свою систему он назвал «Ноль входящих». Идея была довольно проста и заключалась вот в чем. Каждый раз, когда вы заходите в почту, вы должны систематически обработать все входящие — прочитать, ответить, проигнорировать, удалить — пока в папке совсем не останется писем. После чего закрыть почту и жить дальше.

«Все-равно что сказать «Я хреново управляюсь с email, но вот вам кое-что, благодаря чему я делаю это чуть менее плохо, может, пригодится», — позже признался Манн. Но общество просто сошло с ума. Сотни тысяч людей посмотрели запись его выступления в онлайне, и если вы не следовали его методу сами, то точно знали человека, который следует. Блоги пестрели записями о новом революционном методе и скриншотами пустых входящих у разных пользователей.

И хотя это был обычный набор советов, как лучше управляться с электронной почтой, проблема оказалась поистине глобальной. Email превратился в подобие бесконечного списка дел, в который любой живущий на планете человек, не имеющий к вам отношения, мог подсыпать еще одно. Для работников цифровой экономики электронная почта стала воплощением растущего давления в попытках закрыть нескончаемый поток задач в ограниченные сроки.

Большинство из нас успели ощутить на себе эту перегруженность — это не чувство полноты от того, что в вашей жизни так много активностей, а скорей отчаяние от потери контроля. И сегодня движение личной продуктивности, которое обещает помочь вернуть этот контроль благодаря тайм-менеджменту в эру смартфонов и повсеместного интернета — расцвело буйным цветом.

Магазины приложений напичканы всяческими программами в разных категориях: начиная от симулятора офисного шума, который призван помогать войти в рабочий ритм в кофейнях, и заканчивая текстовым редактором, который удаляет слова, если вы печатаете недостаточно быстро.

Доминирующим мотивом нашей современной цивилизации стало стремление сделать свою ограниченную жизнь как можно более продуктивной. Списки бестселлеров практически целиком состоят из чтива на тему того, как успевать больше. Блогеры наперебой дают советы о продуктивности во всех сферах жизни: продуктивные отношения, продуктивное отцовство… А в некоторых американских отелях постояльцам  желают продуктивного пребывания.

Самыми успешными стартапами в Кремниевой Долине становятся те, которые обещают высвободить нам больше времени от всего — стирки, шоппинга и даже питания, предлагая серо-бурую бурду под названием «Сойлент». И все с единственной целью — чтобы мы могли больше работать.

Но ирония в том, что техники, которые призваны освободить время, только еще больше его отнимают. Чем лучше вы управляетесь в тайм-менежменте, тем меньше ощущаете его эффективность. Даже когда люди действительно успешно справлялись с техникой «Ноль входящих», это не привносило в их жизнь покоя. Одни понимали ее так, будто на каждое письмо необходимо ответить, тем самым провоцируя еще больше писем, потому что на каждый ответ приходит ответ в ответ. Другие чаще проверяли почтовый ящик, тоже едва ли экономя таким образом свое время.

Два года спустя после того выступления в Google Манн анонсировал книгу про свой метод. Но его карьера в качестве гуру продуктивности столкнулась с внутренним конфликтом. «Я начал зарабатывать неплохие деньги, но при этом чувствовал себя ужасно. Эта тема продуктивности порождает худший тип прокрастинации, потому что все сводится к тому, что я говорю людям «Эй, бросайте работать, а лучше приходите и я научу вас, как работать правильно», — пояснил он.

Когда в установленные сроки книга не вышла, фанаты Манна занервничали. А потом он выпустил преисполненное самобичевания эссе на 3000 слов о том, что закрывает проект. В нем он писал, что внезапно с болью осознал, что не видит, как растет его маленькая дочь, потому что днями сидит за компьютером, «печатая чушь, чтобы умаслить своего издателя» о том, как правильно использовать время. Он объявил, что виноват в том, «что поступился собственными приоритетами ради того, чтобы писать о приоритетах».

«Я непреднамеренно игнорировал собственную установку никогда не позволять тяжелой работе отвлекать от действительно хороших моментов». Он также допустил, что напишет другую книгу, о том, что действительно важно в жизни, но этого не случилось. «Я практически выпал из гонки за продуктивность. Если ты все это делаешь, только чтобы воткнуть побольше всякого в каждый день, то как ты поймешь, что это работает?».

Предположим, средняя продолжительность жизни составляет 4000 недель — определенная степень озабоченности о том, как их провести, неизбежна. У нас достаточно умственных способностей, чтобы строить амбициозные планы, но почти нет времени на их реализацию.

Проблема использования времени уходит корнями практически в первый век нашей эры, когда римский философ Сенека написал «О скоротечности жизни». «Это время, нам отведенное, пролетает так быстро и незаметно, что сохранить удается очень мало и находят они жизнь лишь в конце, когда готовы начать жить», — говорил он своим соотечественникам, которые тратили время на незначительные дела, «запекая свои тела под солнцем».

И все-таки жители Древнего Рима едва ли ощутили на себе нечто подобное современной панике вокруг продуктивности. Сенека не учил более продуктивной жизни, он советовал сдаться и оставить погоню за богатством и  признанием, чтобы провести остаток жизни философствуя. Мы же чувствуем необходимость отвечать на растущее давление максимально возможной эффективностью, даже если это не принесет обещанного облегчения от стресса.

По мере того, как развивалось человечество, проблема недостатка времени должна была постепенно сходить на нет, а не усугубляться. В 1930 году Джон Мейнард Кейнс предсказывал, что экономический рост приведет к тому, что мы будем работать не более 15 часов в неделю и человечество столкнется с проблемой — на что тратить свободное время. Экономисты до сих пор спорят о том, почему получилось наоборот, но самый распространенный ответ — «капитализм».

Кейнс предполагал, что утолив свои базовые и кое-какие дополнительные потребности, человечество успокоится и расслабится. Вместо этого мы открываем для себя все новые и новые потребности.

В зависимости от того, на какой ступени экономической лестницы мы находимся, становится практически невозможно урезать количество работы ради того, чтобы сэкономить себе немного времени.

Праотцом современного понятия продуктивности был Фредерик Уинслоу Тейлор, инженер, которого в 1898 наняли в Вифлеемский металлургический завод в Пенсильвании, чтобы он улучшил показатели эффективности на производстве. Он поднял нормы примерно в четыре раза, таким образом работникам приходилось делать намного больше работы за те же деньги. Конечно, они были несчастны, но кого это волнует. В 1915 году Тейлор начал читать лекции о том, как увеличить эффективность, и это слово быстро примелькалось — в заголовках СМИ, рекламе, бизнес-мануалах и даже церковных брошюрах.

Все проще простого: эффективность обещала выполнить то, что и так выполняется, только лучше, быстрее и дешевле. Что могло пойти не так? Ничего особенного, если не считать того, что к живым людям относились как к роботам.

Но годы шли, и случилось кое что очень важное: мы все превратились во фредериков уинслоу тейлоров, безжалостно председательствующих над нашими собственными жизнями.

В дни Телора эффективность означала преимущественно эксплуатацию других людей, принуждение делать больше работы за то же время. Сегодня это эксплуатация самих себя.

Тайм-менеджмент обещал людям, которым катастрофически не хватает времени, вернуть над ним контроль. В эпоху нестабильного трудоустройства мы постоянно должны демонстрировать эффективность и полезность, лихорадочно что-то делая, и тайм-менеджмент вносит свои коррективы. Если вы фрилансер или один из этих самостоятельных специалистов в так называемой гиг-экономике, постоянно растущая эффективность для вас жизненно важна. Потому что единственный человек, который финансово страдает от вашей прокрастинации — это вы сами.

При этом тайм-менеджмент также обещает вам полную жизнь. Если правильно им пользоваться, можно якобы создать баланс между работой и личной жизнью, постоянно повышая планку в обоих направлениях.

Что касается специалистов на более высокооплачиваемом спектре занятости, тайм-менеджмент обещает воплотить их самую большую мечту — спокойствие. Но гуру тайм-менеджмента редко замолкают, чтобы поинтересоваться, дышите ли вы до сих пор в условиях современной экономики — где нужно умудряться сохранить за собой работу, платить ипотеку, быть достаточно хорошим родителем — постоянно требуя от себя нечеловеческой эффективности.

Проблема в том, что эти обещания не сбываются. А результаты такой эффективности не очень-то хороши. В любой работе, как и с электронной почтой в правиле «Ноль входящих»: чем больше работы ты делаешь, тем больше новых задач поступает. Как говорил британский историк Сирил Норткот Паркинсон в 1955 году, «работа прибывает, чтобы заполнить время, имеющееся на ее выполнение». Позже эта фраза станет широко известна, как Закон Паркинсона.

Первый совет любого гуру тайм-менеджмента — вести учет времени, которое вы затрачиваете на разные задачи. Но от этого вы лишь сильнее прочувствуете, как быстро это время утекает сквозь пальцы и что его не вернуть. Что касается концентрации на долгосрочных целях — чем сильнее вы в это вникаете, тем тяжелее день ото дня чувство подавленности от того, что вы до сих пор их не достигли. Когда одна из них достигнута — удовлетворение приходит и уходит очень быстро, и вот — нужно ставить новые долгосрочные цели. То, что должно было помочь справиться с проблемой, только усугубляет ее.

В истории есть пример. Изобретение стиральных машин и пылесосов должно было высвободить огромное количество времени домохозяйкам. Но этого не случилось. Выросла эффективность их работы, а вместе с ней и стандарты качества. Теперь ковер должен был быть идеально чистым, а рубашки — свежими. Это перестало быть признаком старательности, но стало делом обычным.

В наши дни мы иногда ловим себя на том, что читаем электронную почту в постели перед сном. Но, возможно, стоит подождать с ответом на письмо, которое пришло в 5:30 утра?

Летом 2016 года группа энтузиастов под названием «Вернем себе свое время« собрались в аудитории университета в Сиэтле, чтобы обсудить миссию «ликвидации эпидемии переработок» и поделиться мнениями, что такое жить обычной жизнью без одержимости продуктивностью.

На заседание мало кто явился. Во-первых, дело было в августе и большинство людей уехали в отпуск, на что группа, выступающая за баланс «отдых-работа», едва ли могла сетовать. Но основная причина, по которой зал оставался полупустым, была в другом.

В наши дни если вы хотя бы самую малость настроены на анти-продуктивность — особенно в США — это воспринимается как подрывная позиция.

На конференции обсуджали четырехдневную рабочую неделю, отмену перехода на летнее время, проведение выборов на выходных и вообще превращение Америки в страны вроде Италии и Дании. Но члены движения призывали к кое-чему большему, чем просто увеличение количества свободного времени. Они пытались понять, как идея «сделать больше» стала нашим главным ФОКУСом в жизни.

«Мы все чаще слышим, как люди спорят о том, что больше выходных могут принести пользу экономике. Но почему мы должны судить о жизни с точки зрения экономики? В этом нет смысла!», — сказал один из лидеров движения, 70-летний кинорежиссер Джон де Грааф.

Подход ко времени с точки зрения продуктивности заманивает нас в ловушку. Мы ведемся на призыв использовать все больше личного времени, положенного нам на отдых, чтобы закончить работу. Да и просто отдыхать нам уже недостаточно, и мы едем в какие-то путешествие не ради собственного удовольствия, а чтобы записать ачивку на свой ментальный счет в колонке «опыт» и продемонстрировать доказательства в Instagram. Мы выходим на пробежку не ради здоровья — мы просто стараемся соответствовать образу успешного взрослого человека.

В своей книге «Отрицание удовольствия» критик Уолтер Керр отметил этот сдвиг в нашем восприятии времени: «Мы вынуждаем себя читать ради увеличения прибыли, ходить на вечеринки ради контактов, на обед ради контактов… и сидеть дома на выходных, чтобы перестроить дом».

Даже отдых и досуг в мире, одержимом эффективностью, расценивается как ресурс, полезный только в том случае, если с его помощью мы выполняем больше работы.

Если вся эта растущая эффективность не привносит преимуществ, которые она должна была привнести, то что нам делать? Возможно, нам стоит просто расслабиться и перестать стремиться быть максимально эффективными, а главное, чувствовать себя при этом комфортно. Не бояться отказаться от каких-то возможностей, разочаровать каких-то людей и забить на какие-то задачи, оставив их невыполненными.

Множество неприятных хлопот необходимы для выживания. Но есть и такие, которые совсем не обязательны. Мы просто убедили себя в том, что они важны. Убедили себя в том, что очень важно зарабатывать больше денег, добиваться больших целей, постоянно раскрывать свой потенциал все в новых и новых вертикалях и лучше вписываться. Как говорил Эдвард Эбби, рост ради роста — это идеология раковой клетки.

Если идея эффективности и продуктивности ставит здоровье экономики выше счастья человека, нужно понимать, что постоянное давление, которое она порождает, не очень-то благотворно сказывается на бизнесе. И это урок, который бизнес почему-то не стремится усвоить.

«Спустя годы консультирования с Microsoft я внезапно стал persona non grata», — рассказывает Том Демарко, мини-легенда в мире разработки ПО. Он начинал карьеру в месторождении лазера и транзисторов Bell Telephone Labs, а затем стал экспертом на ниве сложных проектов разработки, которая славится резким ростом расходов, пропущенными дедлайнами и сталкивающимися лбами эго. В те далекие 80-е он свершил ересь: начал спорить, что наращивать давление на сотрудников — ужасный способ вести такие проекты вперед. Он пытался объяснить, что надо перестать гнаться за эффективностью, а наоборот — спокойно работать.

«В лучших компаниях, которые я видел, никогда не было спешки. Может они и использовали давление время от времени, как некий интересный сайд-эффект, но никогда перманентно. Потому что нельзя получить креативность бесплатно. Для этого нужны люди, которые смогут откинуться на кресло, забросив ноги на стол, и думать», — рассказал Демарко.

Можно ускорить ручной труд, надавив на подчиненных, но хорошие идеи из-под палки не приходят. Если человек чувствует себя загнанным, креатив из него просто испаряется.

Более того, когда время строго ограничено, вы постоянно смотрите на часы. Исследования показывают, что люди, беспокоящиеся за время, хуже делают свою работу чем те, кто работает спокойно. Но это не самое худшее. «Компания, которая может ускоряться, но не менять направление, это как автомобиль, на котором можно разогнаться, но нельзя войти в поворот. В короткой перспективе она достигнет прогресса, но в длительной — это потенциальная катастрофа», — считает Демарко.

Глубинный мотив, который подталкивает нас к эффективности, у всех один — боязнь смерти. Не удивительно, что мы так сильно паримся, как извлечь максимальную пользу из каждого прожитого дня. Умирать с чувством, что в вашей жизни не осталось незаконченных дел — это как метафора к бессмертию.

Нам кажется, что если бы мы только смогли отыскать правильные техники и натренировать самодисциплину, чтобы успевать сделать все дела, мы бы наконец стали счастливыми. Очень удобная идеология для тех, кто извлекает прибыль из нашего стремления работать больше и роста нашей покупательской способности. Но это также работает как некая форма психологического уклонения. Чем больше мы убеждаем себя не принимать тяжелых решений, потому что времени хватит на все, тем меньше задаемся вопросом о том, насколько правильна та жизнь, которую мы для себя выбрали.

Личная продуктивность позиционируется как антидот к занятости, хотя на самом деле это просто новая форма занятости. И играет ту же роль, которую всегда играла занятость: отвлечь нас, чтобы мы не задавались пугающими вопросами о смысле бытия.

«Мы каждый день работаем более ревностно и бездумно, чем это необходимо для поддержания нашей жизни, чтобы не иметь свободного времени на то, чтобы остановиться и подумать», — писал Фридрих Ницше, предвещая наши нынешние условия.

Вы можете сколько угодно наводить порядок в вашей почте, но в конце концов вам придется признать, что потоп сообщений и потребность срочно с ними расправиться — это не про технологии. Это проявление большей и более личной диллемы. По какому пути вы пойдете, а какой забросите? Какие отношения для вас в приоритете в вашей шокирующе короткой жизни, и кого отправите в отставку себе на разочарование? Что для вас важно?

Для Мерлина Манна достаточно было понять, что люди всегда будут претендовать на его время и он никогда не сможет ответить всем. И даже самая лучшая и эффективная система управления электронной почтой никогда не решит эту проблему. «Я наконец кое-что понял. Электронная почта — это не техническая проблема. Это человеческая проблема. Но мы не можем исправить людей», — пояснил он.