Студия Postmodern входит в медиагруппу FILM.UA Group и более десяти лет занимается визуальным и аудио-постпродакшеном. Компания создавала 3D-модель ЧАЭС для мини-сериала «Чернобыль», делала спецэффекты для «Сторожевой заставы» и крупнейших фильмов Китая и Индии, а ее аудио-подразделение дублирует для украинского проката блокбастеры вроде «Аквамена».
Журналист AIN.UA побывал в офисе студии и поговорил с руководителями Postmodern Егором Борщевским и Сергеем Бондаренко о кинорынке Украины, главных проектах и кадровой ситуации.
Опишите свой бизнес
(Отвечает Егор Борщевский, руководитель студии Postmodern)
Postmodern — компания, которая занимается визуальными эффектами и постпродакшеном. Это весь период производства кино, который происходит после съемок.
Когда заканчиваются съемочные дни, стартует монтажно-тонировочный период. Но работать мы обычно начинаем намного раньше — на этапе подготовки. Зачастую нас приглашают еще на этапе обсуждения проекта.
Весь процесс постпродакшна разбит так: работа над видео, работа над компьютерной графикой, работа над звуком. Это три основных блока. Обычно их обработка идет параллельно, но внутри каждого структура сложнее: есть и параллельные и последовательные процессы.
Видео зависит от звука, звук от видео, все зависит от актеров. В этой индустрии много перекрестных точек, организационных сложностей. Цепочка очень сложная — и описать ее просто так не получится.
Саму компанию Postmodern можно условно поделить на два больших предприятия:
- Postmodern Postproduction занимается непосредственно постпродакшеном (монтаж, цветокоррекция, звук и музыка, сведение звука).
- Postmodern Digital занимается визуальными эффектами.
Работа нашей компании наложена на матрицу всего кинопроизводства. Мы заняты на всех трех этапах создания контента: препродакшн, продакшн, постпродакшн. Например, проработка визуальных эффектов начинается еще на этапе сценария — мы обсуждаем и его.
Наши супервайзеры участвуют в творческой группе, общаясь со сценаристом и режиссером. Мы советуем, как сделать более зрелищно и эстетично. В момент съемок мы консультируем по поводу соблюдения технологий производства. На этап постпродакшна, конечно, приходится основная наша работа.
Как появилась компания?
Предприятию более 10 лет — компания появилась в 2001 году и до 2004 года называлась Pteroduction Sound. Мы начинали как звуковая компания — делали ФОКУС на звуковом постпродакшне.
Потом появились дополнительные элементы: начали отвечать за монтаж и цветокоррекцию. Но в те времена акцент был на рекламе. Налаженного кино-театрального и сериального производства в Украине еще не было.
Переход на кинорынок случился примерно в 2012-2013 годах — тогда появилось реальное производство в индустриальных масштабах. То есть, количество украинских сериалов перевалило за 20-30 в год.
Тогда в Film.ua возникла острая потребность в создании профильной компании, которая будет заниматься именно постпродакшном телесериалов и кино.
Поначалу мы разделились на два офиса: один все еще занимался рекламой. Но постепенно рекламное направление заглохло — сейчас мы возвращаемся к таким заказам ситуативно, а не системно.
На рынке мы занимаем лидирующие позиции. У нас примерно 120 сотрудников: они почти поровну поделены между звуковым и визуальным направлениями.
Можете оценить рынок украинского кино и телепроизводства?
Здесь было несколько переломных этапов. Поначалу мы работали на русскоязычный рынок. Это было важно: у такого пространства была большая аудитория. После того, как единый рынок стал разваливаться, фокус сместился на локальный, украинский контент.
Проблема в том, что емкость местного рынка — значительно меньше. Это можно выразить в конкретных цифрах. Сериал-хедлайнер, который выходил на общий рынок, стоил примерно $300 000-400 000 за один эпизод. На украинском рынке верхняя планка — $50 000.
Качество контента сильно упало. Исчезли масштабные исторические драмы, экшны и другие высокобюджетные форматы. Пришлось искать модели для выживания на локальном рынке. При этом, если говорить о производстве визуальных эффектов — это очень и очень затратное дело. Немногие фильмы вообще могут себе это позволить. Их наличие можно обсуждать при бюджете от $1,5 млн.
Такие обстоятельства вытолкнули Postmodern Digital на международный рынок. Теперь мы комбинируем участие в ко-продукциях и работу на локальном рынке. Второе тоже важно — потому что в Украине нужно развивать индустрию.
Периодически мы сталкиваемся с тем, что иностранные компании с опаской смотрят на Украину. Приходится их уговаривать и тщательно показывать, но нужна более системная работа.
Вы говорите о статусе «лидера рынка». Как это выражается в цифрах — сколько вы за 2018 год сделали проектов, заработали, чего достигли?
Этот год был для нас ключевым. Мы три года шли к выходу на международный рынок и в прошлом году наконец-то добились этого. Как мы это сделали? В первую очередь, ездили по ключевым профильным мероприятиям.
Это три международных рынка: Берлинале, American Film Market и Bejing Film Market, а также две конференции: FMX в Штутгарте и Сgraph в США и Японии. В это продвижение мы вложили много средств, ведь потребовалось завязать контакты.
Это дало свои плоды. В 2018 году мы участвовали в крупнейшем индийском фильме. Это Robot 2.0 — продолжение местного sci-fi блокбастера. Как бы наивно все не звучало, это ведущий фильм местного производства с бюджетом в $80 млн.
Почему нас выбрали? У нас 15 международных наград и номинаций. Кроме того, мы показываем высокое качество при невысокой стоимости услуг. У нас в 2-3 раза дешевле, чем в среднем по миру.
Украина точно самая дешевая страна в регионе, но не в мире — есть огромные индийские компании, которые берут свое рынком труда. Там «небольшая студия» — это более 300 человек. Они, однако, сильно уступают в качестве. Все ориентировано на низкоквалифицированную работу.
Также мы делали часть визуальных эффектов для крупнейшего китайского блокбастера The Wandering Earth. Сейчас мы работаем над двумя другими китайскими проектами — и в целом получили доступ на местный рынок.
На украинском рынке у нас конкурентов нет. Есть компания Terminal FX, она немного меньше. Но с ними мы не соперничаем — мы скорее компаньоны и партнеры, нежели конкуренты.
Сейчас в видеопроизводстве есть два тренда: проекты стали больше, а сроки выполнения уменьшились. Соответственно, над проектами всегда работают как минимум 2-3 студии, а в фильмах масштаба Robot было занято до 40 студий. Отсюда и отсутствие реальной конкуренции — важнее иметь партнера, чем классического соперника.
Отсутствие традиционного рынка — признак нехватки денег. Их здесь мало и немного фильмы могут себе позволить визуальные эффекты. Мы, как компания, сильно переросли украинский рынок в его нынешней форме.
Вы замечаете тенденцию к изменению? Дотации от Госкино помогают?
Поддержка государства — как бы меня не критиковали за это мнение — это и хорошо, и плохо. Это дало колоссальный толчок украинской киноиндустрии — факт. Появилось много проектов. Но есть огромное но. Большинство этих проектов не рассматриваются как коммерческие — логика их продюсеров вообще не предусматривает коммерциализацию. Мы идем в сторону европейского кино.
Такую ситуацию мне описывали коллеги на «Берлинале». Они сетуют, что государство дает много денег на кино — и одна Германия выпускает несколько сотен картин в год. Однако 80% этого материала идет на аудиторию по 100 человек. Это не коммерческое кино — это очень жесткий артхаус.
Мое видение заключается в том, что коммерческое кино должно быть локомотивом индустрии, которое потянет за собой остальные вагончики (среди которых и артхаус).
Пока что движения в эту сторону в Украине мало. Из огромного количества украинских фильмов, коммерчески успешных — мизер, единицы.
Какой курс вы рассматриваете для себя — зарубежные рынки? Китай и Индия?
Мы смотрим на два ключевых рынка: Азиатский (Китай и Корея) и сериальный рынок США и Канады.
Корея — это неожиданно. Расскажите подробнее.
С корейскими компаниями мы сотрудничаем — и сотрудничать с ними комфортно. Близкий менталитет: есть четкий менеджмент, структурированы процессы. Корейцы — большие педанты, с ними можно очень четко и понятно работать.
У китайцев больше хаоса. У них в стране кино — огромная, перегретая индустрия. Она развивается по экспоненте и засосала в себя всех: от бывших киноделов до торговцев. На Шанхайском кинорынке, например, ситуация такая: одна компания вышла из строительного рынка, другая — из ювелирного. И все сейчас делают кино в самых разных ипостасях: инвесторы, продюсеры, продакшны.
В Северной Америке мы пока ведем разведку боем. Например, сделали небольшой отрывок для сериала «Чернобыль» от HBO (компания воссоздала 3D-модель станции, детальнее об этом рассказало издание «Медианяня» — прим.ред). К нам обратились, потому что мы работали над сериалом «Мотыльки» про ЧАЭС для Film.ua. Посмотрев на эту работу, американцы пошли к нам.
Мы идем на североамериканский сериальный рынок, потому что имеем шансы туда попасть. Войти на рынок визуальных эффектов для голливудских блокбастеров — задача куда более сложная. Компании, которые делают эти фильмы, имеют штаты по 3-5-8 тысяч сотрудников. Нам даже нет смысла туда подаваться из-за размера.
Кроме того, в этом жанре сформировались мощные картельные сговоры: 2-3 большие компании создают альянсы, которые выбивают себе работу над крупными франшизами. Подвинуть их невозможно.
Еще у большого кинопроизводства невероятные требования к безопасности.
Компания, которая хочет сотрудничать с Marvel, должна быть защищена лучше, чем Пентагон.
Можете назвать пример требований?
Например, сотрудники не имеют доступа к файловой системе. Все, что они могут увидеть — крохотный отрывок, над которым надо работать прямо сейчас.
Для иллюстрации: у нас был прецедент на дубляже нолановского «Бэтмена». Нашего специалиста отвезли в Лондон и один раз показали фильм, предварительно обыскав на предмет устройств для записи. Все.
Нам в итоге прислали черный экран с прорезанными ртами героев. Вот по такому материалу и нужно было сделать дубляж. Это если говорить на пальцах о стандартах безопасности.
Давайте поговорим о дубляже и озвучке. Как работает Postmodern Postproduction?
(Отвечает Сергей Бондаренко, руководитель Postmodern Postproduction)
У нас есть стандартный поток — порядка 20-30 крупных релизов, которые нужно оформить в плане дубляжа. Это порядка 60% всей нашей работы.
Также мы работаем и по части звукового пост-продакшна — то есть, создаем звуковое оформление и эффекты для фильмов. В дубляже ведь нужно работать с уже готовым звуковыми миксом.
Вмешиваться в конструкцию звука мы не имеем права. В звуковом пост-продакшне история сложнее — нужно с нуля создать всю звуковую атмосферу фильма. На площадке, в лучшем случае, записывают только диалоги актеров. Все остальное делается позже, в студии. И это долго.
Средний фильм (100 минут) — это 3 месяца работы над звуком. Параллельно работают 10-15 человек.
Какой процент от того, что выходит на украинские экраны, делаете вы?
Не так много. Здесь конкуренция как раз сильная — есть много студий, которые делают дубляж. Наш сегмент: самая качественная работа со звуком. Многим проектам это просто не нужно. Качество дубляжа — это работа переводчиков, режиссеров. Последние следят за органикой, синхронизацией, правильной локализацией материала. Например, очень часто шутки и юмор приходится адаптировать. Утверждать это нужно с прокатчиками и заказчиками.
Топовый дубляж: от $15 000 до $30 000 для полномасштабного фильма. Дубляжных проектов мы можем одновременно вести 2-4. Они находятся на разных этапах: переводы, подготовка к дубляжу, микс.
В Украине есть конкуренция. Есть расслоение по бюджетам, по прокатным компаниям — есть свои связи и налаженные и рабочие процессы. Рынок частично поделен, частично меняется с каждым годом. Одна компания потянуть весь объем попросту не сможет. Благодаря конкуренции качество не падает.
Но работать мы можем на весь мир. Аудиоспецэффекты для всех одинаковы. Крупнейшие из последних проектов в Украине: «Сторожова Застава», «Скажене весілля». Мы закрываем около 2-4 проектов в год по направлению пост-продакшна. Но стараемся расширяться, ведь реальная емкость: до 40 фильмов.
Что касается заграницы, то на некоторые рынки прорваться непросто — они хорошо закрыты от сторонних игроков.
Речь о государственном протекционизме?
(Отвечает Егор Борщевский, руководитель студии Postmodern)
Скорее правильных условиях для развития. Во многих странах работает система tax rebaits — налоговых поблажек для кинопроизводства. Украина в этом отношении сильно отстает.
Не хватает принятия закона о возврате налогов — пока что инициатива существует только в форме законопроектов, но ей не хватает для функционирования целого ряда подзаконных актов.
Также, не хватает системного подхода к стимулированию интеллектуальных сфер работы. Например, сравним с Канадой — именно туда уезжают большая часть наших специалистов. В стране работает 25% ставка возврата налогов для больших компаний, а для начинающих компаний есть трехлетние налоговые каникулы. В Украине с этим плохо.
Почему в Украине не сформировался рынок аутсорса эффектов, на манер IT-услуг?
Это менее системная индустрия. Здесь многое зависит от «договорняков», проекты построены на отношениях, доверии и коммуникации. Режиссеры предпочитают идти в проекты сбитыми группами, то есть готовой командой. Привлекать сторонних людей боятся.
Против нас играют и культурные различия. Американское, китайское и наше понятие «красиво» — абсолютно разные. Даже во время работы над индийским проектом, мы пытались дать замечания по качеству материалов — но нам отвечали, что на индийском рынке это правильный формат.
Иногда лучше делать не нужно, нужно делать так, как говорят. В кино сложно понять, что хочет зритель другой страны.
Что хочет видеть украинец? Какая у нас аудитория?
Требовательная. Мы это почувствовали по «Сторожевой заставе». Мы считали, что сделали проект неплохо — но нам предъявили требования Голливуда.
Но ведь понятно, что не будет Голливуд. Не может украинский фильм получить бюджет на визуальные эффекты в $50 млн. А требования выставляют привычные.
Есть ли из этого круга выход?
Выход — производство строго коммерческого контента. Нужно понимать, сколько фильм соберет в прокате, какие шансы у него за рубежом. Вообще, выход украинских фильмов на международную арену — это критически важный момент. К этому нужно стремиться.
Нужны национальные франшизы. Пример — польский «Ведьмак», который вырос из книг, получил популярную игру, а сейчас Netflix делает по нему сериал. Это пример четкого, функционального, рабочего материала. Это glocal-контент — локальная история, которая успешно работает по всему миру.
Нужно экранизировать S.T.A.L.K.E.R?
Это один из лучших украинских кейсов! Если бы мы сделали сериал на Netflix по S.T.A.L.K.E.R, это была бы бомба. Мы пока что фокусируемся на слишком локальных историях. Это, например, «Червоний», «Крути». Сделано не духоподъемно — а ведь даже пораженческую историю, как показывает «Дюнкерк», можно показать вдохновляюще.
Мне нынешний, пораженческий подход, не симпатизирует. Я — за украинские комедии. Они получаются неплохо и работают. Затем можно переходить к более технологически сложным фильмам. Жанр sci-fi сейчас самый дорогой и самый востребованный — но к нему нужно прийти.
Давайте зафиксируем. Postmodern в цифрах: деньги, объем бизнеса?
Годовой оборот — десятки миллионов гривен. И мы растем, примерно на 15% в год, такая тенденция продолжается последние 3 года. Но наша проблема роста связана с отсутствием кадров.
В Украине не дают нужного образования — все, кто работает у нас, это самоучки.
Те, кто получают официальные дипломы «звукорежиссеров» за время обучения ни разу не работают с реальным оборудованием. Системного образования нет, но мы над этим работаем.
Мы не боимся брать людей с нуля и в реальных условиях формировать из них специалистов. Также, популяризируем индустрию. Про IT знают все, а про сферу визуальных эффектов с высокими зарплатами и международными перспективами знают мало. Хотя зарплаты здесь немалые: в среднем, речь о 35 000-40 000 грн в месяц.
До какого объема вы хотите вырасти?
Штат на 120-150 человек за ближайший год — это наша цель по направлению визуальных эффектов.
Тогда мы сможем конкурировать с крупными европейскими студиями. Наше преимущество — высокое качество и энтузиазм. В команде люди работают по 10-12 часов по собственному желанию. Это большой драйв.
Кино — индустрия, которая рассказывает о стране и ее культурных кодах. Нам, конечно, хочется делать контент, который будет выгодно презентовать страну. Но для этого вперед должна двигаться вся индустрия. А у нас в кинопремии «Дзига» — нет номинации за визуальные эффекты. За это уже «Оскар» дают!
Индустриальное развитие — то, о чем стоит постоянно говорить. Нужно делать переход от ремесленнической фазы кинопроизводства.
После какой суммы сборов украинского фильма можно будет заявить о таком переходе?
Когда украинский фильм соберет более 50% чистой прибыли в международном прокате. Это будет честное достижение. Очень надеюсь, что это случится с «Захаром Беркутом».
Какая ваша ключевая цель, мечта компании?
Наша заветная цель — переход к производству своего контента. Сейчас я сражен наповал сериалом «Любовь, смерть и роботы» от Netflix. Это цикл короткометражных анимаций, которые сделали VFX-студии со всего мира. Мы бы хотели сделать что-то аналогичное.
Fillm.ua все таки делает съемочный контент. Нам интересно выпустить исключительно графический контент. Но для такого проекта — короткометражка подобного формата — нужна команда из 100 человек. И это если позволит время и бюджет.
