«Твиттер» умирает — причиной тому насилие

К такому выводу пришел Омар Хак — писатель и колумнист Harvard Business Review. Вчера по интернету пронеслась информация, что «Твиттер» уволил 336 своих сотрудников — 8% штата. Еще ранее в компанию вернулся ее основатель — Джек Дорси, который долгое время посвящал себя исключительно своему второму проекту — Square. И то, и другое говорит о том, что есть повод беспокоиться за будущее социальной сети. Но Хак считает, что проблема кроется не там, где ее принято искать. Приводим сокращенный перевод его заметки, опубликованной в блоге на Medium.

Раннее лето, я нахожусь в Кругу Дюпона (район Вашингтона). Что-то не так. Я замечаю, что люди твитят намного реже, чем раньше. Но мне нужно закончить книгу, так что я закрываю ленту, чтобы разобраться с этим наблюдением попозже.

Позднее лето, и я стою на Площади Мэдисон (одна из основных площадей Нью-Йорка). Что-то нет так. «Твиттер» похож на заброшенный бар – люди уходят рано, слишком  поспешно, без удовольствия. Возможно, все просто в отпуске – говорю я себе.

Ранняя осень, я нахожусь в моему любимом кафе в Лондоне. Что за…? «Твиттер» – кладбище. Населенное приведениями.  Я называю их «-исты». Журналисты ретвитят журналистов, активисты ретвитят активистов, экономисты ретвитят экономистов… и вдруг разгорается настоящая война между группой «-истов»! Но дело в том, что никто не слушает. Все остальные поспешно ретировались.

Что стряслось с твиттером? Загадка, не правда ли?

Не правда.

Вот моя теория одним словом – Насилие.

И далее я хочу показать, что насилие –  а не зарабатывание денег – это огромная проблема всей технологической и медиа индустрии. Насилие  – это наибольшее испытание, с которым сейчас столкнулся интернет. Оно масштабнее цензуры, регуляции или (уф..) монетизации. Это проблема ошеломляющей величины и, что самое худшее, это дорого. Это проблема, которую нельзя решить стандартными технологическими средствами: улучшением кода или выкатыванием обновлений.

Чтобы объяснить, давайте точно определимся, что я имею в виду под словом «насилие». Я имею в виду не только очевидное – угрозы.  Я имею в виду также бесконечные споры, увитые общей атмосферой легкой ненависти друг к другу, которая парит в социальных сетях. И тот факт, что обычный человек ничего не может с этим поделать.

Мы когда-то восхваляли «Твиттер» как замечательную глобальную городскую площадь – прекрасное место, куда каждый может прийти, чтобы пообщаться. Но я никогда не был на площади, на которой люди могли толкаться, хулиганить, кричать, угрожать, преследовать, запугивать тебя… за подслушанный разговор, в котором они даже не участвовали. Просто, чтобы излить свою экзистенциальную злость и больные фантазии. А ты даже не можешь позвать милицию. Что это значит? «Твиттер» мог бы стать городской площадью. Но сейчас он больше похож на безумный мошпит (круг под сценой во время рок-концертов, внутри которого все толкаются — ред.), в котором все пьяны вдрызг. И люди, которые норовят залезть в такие мошпиты, — это не та аудитория, вокруг которой хочется строить миллиардную компанию, призванную изменить мир.

Социальные сети стали грязным и грубым местом. А все потому, что руководство компаний просто не воспринимает эту проблему всерьез.  Они вообще не обращают на это внимания. Вы можете вспомнить последний раз, когда СЕО большой технологической компании говорил о насилии, а не рекламе? Но почему так? Вот вам суровая правда: они это расценивают как периферию бизнес-модели, незначительный нюанс, который не мешает инвестициям, и позволяет продать еще больше рекламы.

Они не правы. Насилие убивает социальные сети, а значит находится не на периферии интернета, а в самом его центре. Оно ведет к переломному моменту, когда люди просто перестают пользоваться соцсетью и уходят из нее. Как это происходит с «Твиттером».

А что на самом деле происходит с «Твиттером» в эти дни? Люди саморазделились на клики, небольшие группы по интересам, племена. Задача племен – охранять свои убеждения, взгляды, обычаи, их культуру – то, как они видят мир. Цифровой мир разделен на «-истов» — не важно каких — экономистов, сексистов, националистов, социалистов – и эти «-исты» ставят свои «-измы» прежде и превыше всего. Потому что это их организационная религия, их вера, которая собрала их вместе в одном и том же месте. Следовательно, все, включая тебя, должны поклоняться их тотему, а если ты осмелишься им возразить… Тогда правоверные бросятся на защиту своих богов. Они объявят крестовый поход против тебя и организуют мощную информационную атаку по всем фронтам.

Все дело в том, что организации не задумываются о поведении. Они думают о продукте, монетизации, итерациях, но не о том, что происходит внутри. Q&A в технологических компаниях решают проблемы кода, а не поведения. Технологии как культура уже настолько далека от реальности, что даже не понимает, на чем строится бизнес – это не бизнес кода (мы же не в 1980-х живем?), это бизнес социальных взаимодействий. Суть не в байтах и битах – суть в нормах и ценностях. Технологии больше не оценивают качество ни одним адекватным параметром. «Качество» — это не идеальный код, «качество» – это взаимодействие без насилия.

Насилие не возникает из ниоткуда. Здоровый рассудок не нуждается в сотворении насилия. Насилие возникают в результате травмы, или травмированного насилием сознания.

Но пугает вот что.

Мы создали общество насилия. Мы нормализировали, регуляризировали насилие и сделали его рутинным.

Мы живем в эру стагнации. Эру разбитых надежд и ложных ожиданий. Стагнирует не только «экономика», но сами мы. Наши возможности и потенциал, жизнь, которую мы должны прожить. Это и создает цикл насилия.

Существует мегатренд, который касается и социальных медиа: общество насилия, и масштабная стагнация, которая приводит к волне злости. Вы думаете, я преувеличиваю? Тогда оглянитесь вокруг и обратите внимание на рост праворадикальных экстремистских партий по всему миру. Они подпитываются негодованием и фрустрацией, вызванными стагнацией. И эта злость и фрустрация, независимо от того имеет она реальное проявление, или же выплескивается в виде пассивной агрессии или горькой иронии, является определяющим культурным свойством современности. Мы оскорбляем друг друга, будучи оскорбленными.

И это огромная проблема. Социальные технологии должны подстраивать свою роль под появляющиеся тенденции. Наиболее успешными социальными платформами окажутся те, которые сумеют пустить вспять цикл насилия, который является продуктом стагнации.

Это и есть моя эпитафия «Твиттеру». Нет, он не «мертв». Пока что. Но, думаю, часть его уже мертва.

В социальных взаимодействиях, насилие заняло центральную роль, как вредоносная бактерия в куске мяса. Если вы это не учтете, то кончите как «Твиттер» в 2015 году. Который стал не прекрасной городской площадью, а обезумевшим мошпитом.