Во всем мире в последнее время наблюдается настоящий бум мейкерства. Во многом в этом «виноваты» современные технологии, которые сделали многие вещи, ранее доступные только крупным компаниям, досягаемыми для обычных людей с прямыми руками. Юрий Власюк и Светлана Бовкун уже второй год занимаются в Киеве организацией фестивалей мейкеров Maker Faire. В интервью AIN.UA они рассказали о причинах покупки американской лицензии, об огнедышащих жирафах и двадцатиметровых роботах, а также о мировоззрении мейкеров.
Почему в мире сегодня мейкерский бум?
Юрий Власюк (Ю.В.): Люди переутомились от обилия информации. Они с удовольствием вовлекаются в создание материальных объектов – когда результат труда осязаем и виден сразу.
Светлана Бовкун (С.Б.): Делать что-то руками людям нравится так же, как двигаться. Когда-то люди создали спортзалы, потому что им не хватало движения, а потребность в нем была. По тем же причинам возникло и мейкерство – для утоления желания делать что-то своими руками. Мейкерство как качество жизни.
Есть и другой аспект. Сейчас происходит третья промышленная революция. Благодаря digital fabrication становится более доступным мелкосерийное производство. Ускоряется прототипирование – все больше людей может самостоятельно сделать прототип своего изобретения. И все больше людей знает об этой возможности благодаря СМИ. Сегодня люди близки к созданию собственного продукта как никогда – а это очень соблазнительно для них.
А в Украине?
Ю.В.: А в Украине это популярно, потому что у нас очень инженерное общество. В культуре заложено сделать что-то самому, а не покупать. Сделать дешевле, улучшить, доделать, собрать из трех одно. Шутки про Одессу – мол, шьется и собирается на Малой Арнаутской – это все о мейкерстве.
С.Б.: Благодатная почва для мейкерства – украинцы, которые занимаются аутсорсингом. Их много, они талантливые и опытные, у них математический склад ума. Этим людям интересно создавать объект, используя свои знания в программировании, чтобы он был умным и полезным.
Что движет мейкерами?
С.Б.: Есть такая книга Makers Movement Manifesto, мы скоро выпустим ее в украинском переводе. Там описаны 12 постулатов мейкера. Например, делись тем, что изучил. Отдавай часть времени обществу, в котором живешь. Играй – то есть получай удовольствие в процессе.
Ю.В.: В каждой семье есть мейкеры: кто-то вяжет, кто-то разбирает-собирает часы, дети мастерят что-то из коробок и ленточек. По-английски это называется tinkering. Русского аналога этому слову нет, но переводя Makers Movement Manifesto, мы нашли украинский – старинное слово «мастак». Так что мейкерство определенно заложено в нашу культуру.
Получается, что мейкеры были и во время СССР, и в Древней Греции?
Ю.В.: И даже задолго до Древней Греции. С тех пор, как у людей появилось свободное время, и они начали что-то мастерить. Но не тогда, когда они просто пытались выжить, убегая от саблезубого тигра (смеется).
Мейкерство – это созидание?
Ю.В.: Нет, в культуре мейкерства присутствует и разрушение. Например, в Штатах есть useless хакатоны. Люди берут старую ерунду, разбирают ее и пытаются из нее собрать всякие сумасшедшие штуки. Они деконструируют – а это другая часть процесса.
А что может быть такой бесполезной конструкцией?
Ю. В. Например, коробочка с переключателем. Нажимаешь на него – коробочка открывается, из нее выскакивает палочка – и выключает переключатель. Это называется “useless box”. Часто в одной конструкции сразу по семь или двенадцать коробочек. Можно пройти и повключать все подряд, а они «чик-чик-чик» – сразу же выключаются. Это просто весело. Не обязательно быть сверхрациональным, чтобы чувствовать себя хорошо.
Когда-то в Белом Доме американские мейкеры создали 3D-портрет Обамы. Не думали ли Вы о 3D-портрете известного украинца – чтобы популяризировать мейкерство у нас?
Ю.В.: Сделать квинтэссенцию мейкерства сложно. Создатели американского Maker Faire в первый же день общения попросили нас не слишком сужать это явление. Ярмарка – это не гик-шоу. 3D-портрет может отпугнуть людей. Они подумают: «Это сложно, а я всего лишь вяжу крючком. Это не для меня».
С.Б.: А мне идея нравится. Думаю, если президент или мэр захотят сделать свою 3D-фигуру в рамках Maker Faire, мы обеспечим такую возможность (смеется).
Ю.В.: Самый лучший способ популяризации – это word of mouth (маркетинг из уст в уста – ред.) и Kyiv Maker Faire. Люди, которые не попали на предыдущие ярмарки, сильно жалеют об этом. И это дополнительный импульс для нашей нового Maker Faire в мае.
Какую идею мейкера можно считать успешной?
С.Б.: Оценить потенциальную успешность – это уже задача стартап-акселераторов. Весь кайф Kyiv Maker Faire в том, что никто не оценивает. Главное – поделиться тем, что ты делаешь. Конечно, у людей бывает разная мотивация. Есть предприниматели, но есть и люди, которые делают что-то ради прикола. В Украине таких людей пока меньше, чем в Штатах.
Ю.В.: Может и не меньше, но на ярмарку мы пока еще не всех выдернули (смеется).
С.Б.: Это точно. Kyiv Maker Faire создан для того, чтобы популяризировать мейкерский mindset – способ мышления. Чтобы человек знал, что он может что-то создать и с удовольствием. На американских ярмарках можно встретить все, что угодно: от огнедышащего жирафа – до робота, прыгающего на батуте. И нам основатель движения мейкеров Дейл Догерти рассказывал, что у мейкеров часто спрашивают: «Да зачем ты это сделал?». А они отвечают: «Да просто потому, что я мог это сделать».
Почему вы решили получить лицензию Maker Faire вместо того, чтобы назвать ярмарку как-то иначе и организовывать ее самостоятельно?
Ю.В.: Мы присматривались не один год. И убедились, что эта ярмарка очень выверенная, осознанная. По тому, что транслируется в мир, видно: люди четко понимают, что они делают. И мы решили не изобретать велосипед, а включиться в мировое сообщество продюсеров. Хоть этот путь и лежит через правильный дотошный подход, покупку лицензии, не и всегда приятные процедуры, которые в Украине приходится проходить, чтобы провести ярмарку. Например, обязательное страхование ивента.
С.Б.: Мне кажется, что на постсоветском пространстве люди страдают местечковостью. Они массово считают, что придумывают все лучше и круче остальных, что им не нужен международный опыт. И что учиться им не надо – сами с усами. Но эта модель нам очень вредит. Любой человек, который работает с инвестициями, скажет: большинство украинских идей вторичны. Как раз из-за того, что люди не изучают международный опыт. Отчасти поэтому мы и хотели быть частью международного опыта.
Ю.В.: Нам неоднократно говорили: зачем вам платить за границу и отчитываться перед ними? Мы делали сотни мероприятий, здесь все понятно, можно сделать самим. Нет, не все понятно. Это одна из лучших мировых школ по ивентам. Почти тот же коллектив делает Burning Man, и у них есть трезвое понимание, как лучше сделать ярмарку. Если бы мы не включились в Maker Faire, то сделали бы очередное гик-шоу. 70% участников у нас бы на ярмарке что-то продавали, чтобы она окупилась. А так у нас продают где-то 7% от общего количества. Все остальные просто показывают, что они делают, и это очень интересно.
Сложно было получить лицензию?
С.Б.: Список требований очень большой – нужно было подтвердить и состоятельность, и способность работать с лицензионным продуктом. Здесь нам помог Юрин опыт – он больше семнадцати лет продает и обслуживает технику Apple. Нужно было защитить команду, пройти собеседование и представить мейкерское комьюнити – уже на этапе получения лицензии. Нам это удалось быстро.
Что мейкеры обычно продают на ярмарке?
Ю.В.: На прошлой выставке была огромная очередь людей разного возраста к столу головоломок – и их продавали. Или сверхкомпактные столярные станки – которые можно сложить до небольших размеров и унести подмышкой. Иногда мейкеры продают что-то после выставки – например, Робошкола может продать свой абонемент.
С.Б.: Продают что угодно – от роботов из войлока до технических решений для агробизнеса. В мае на Kyiv Maker Faire мы пригласили прекрасного тернопольского художника, который делает скульптуры из мусора. Мы разрешаем мейкерам делать то, что им нужно.
А чем еще выставка может помочь мейкерам?
С.Б.: Мы создаем связи там, где их не было. Мы поднимаем энтузиастов, непафосных мейкеров, которые действительно что-то умеют делать. И знакомим их со структурами, которые в них заинтересованы.
Ю.В.: У нас также есть общественная организация и микро-издательство – неприбыльная история, которая должна помогать украинским мейкерам вне ярмарки. Но этот путь долгий, и мы ищем попутчиков, которые захотят помочь.
Какие у украинских мейкеров есть возможности по привлечению финансирования?
С.Б.: Мы рассказываем мейкерам о креативной экономике. Как ни странно, украинские художники и люди из сферы культуры преуспели намного круче, чем мейкеры социальных проектов. А возможности у них одинаковые – миллионы программ и грантов. Коммерческим же мейкерам – прямая дорога на Kickstarter.
Не каждый мейкер хочет быть стартапером. Тем не менее, стартапов вырастает из мейкеров много. Мы с удовольствием знакомим их с бизнес-акселераторами нужной отрасли.
Ю.В.: И постоянно консультируем мейкеров по маркетингу, помогаем упаковать продукт, знакомим с людьми, которые занимаются инвестициями, разработкой прототипов, конструкторскими бюро. Мы ускоряем связи и знакомства для них.
На ярмарку обязательно приезжают выступить инвесторы, которые профессионально рассказывают, как из идеи сделать бизнес. Их записи мы выкладываем на YouTube, и они получают вторую жизнь.
Какие проекты на Maker Faire Вам особенно нравятся?
С.Б.: Чтобы никого не обидеть, мы расскажем только о зарубежных проектах. Больше всего нам нравятся те, которых не хватает Украине: огромные роботы, трансформеры или боевые роботы, тот же огнедышащий жираф.
Ю.В.: Это красота не для каждого, поэтому сложно назвать их любимыми объектами. Они красивы с точки зрения инженерной мысли, конструкции, электроники, а художественная ценность – вопрос спорный. Есть простые визуально вещи, но за ними стоит такая история, которая дух захватывает.
С.Б.: Моя любимая история – о роботе, которого собрали из обломков самолета. Мейкерство как оно есть. Во-первых, это recycle – ведь упавший самолет загрязнял пространство. Люди нашли возможность его оттуда транпортировать. Собрали 50 тыс.долл. на Kickstarter, чтобы сделать объект на Maker Faire. Создали команду из сварщиков и крутых программистов, которые смогли осилить 20-метрового робота. Само по себе это развлечение, но за ним стоят новые технологии, мейкерский подход, образ мысли и умение объединяться в команду. Проект дал возможность развиваться каждому участнику. Это вдохновляющий пример.
К участию в майском Maker Faire заявлен экзоскелет – устройство, которое поддерживает тело человека, если он не может двигаться самостоятельно. Насколько это изобретение ново?
Ю.В.: В институте Патона есть сотрудник, который создал механический экзоскелет без электроники еще лет 20 назад. И мы пытаемся его вытянуть на ярмарку. Ученые Германии и США учились у него. Вообще экзоскелет полезен во многом – для реабилитации, при ДЦП и хрупких костях. Или в качестве спасателей при землетрясениях, когда нужно вытащить кого-то из-под завалов.
Год назад меня удивила история о винницком студенте, который собрал беспилотник и подарил его армии.
Ю.В.: Таких историй много: другой винницкий студент собрал робоняню, третий – GPS трекер.
А есть ли у украинского мейкерства особенности, связанные с войной? Очевидно, на них есть запрос.
С.Б.: Мейкерство дает нам много возможностей. Это хорошая методология для реабилитации военных, которую можно использовать наряду с арт-терапией. Кроме того, за последние два года у нас были разработаны классные военные проекты: «Подавач», «Сич» и другие.
Ю.В.: Ничего экстра нового, просто сделано украинскими мейкерами. Например, глушители, которые делаются сотнями просто и быстро. Удаленное управление огнем, когда пулемет подпрыгивает и им можно управлять на расстоянии пятисот метров из окопа.
Каких участников Вы не взяли бы на Kyiv Maker Faire?
Ю.В.: Мы можем отказать совсем коммерческому участнику, который ничего не может показать посетителям, чтобы их вовлечь. Например, компании, которая делает 3D принтеры, но не подготовила домашнее задание. Правда, и в таком случае мы смотрим портфолио компании и можем предложить доработать презентацию, чтобы она стала интересной для посетителей. Других ограничений для участия у нас нет. Даже финансов это вполне доступно: 300 грн для коммерческих проектов и бесплатно для некоммерческих.
Чем отличаются коммерческие проекты мейкеров от остальных?
С.Б.: Они появляются на разных этапах. Как в науке: ученные делают открытия, которые поначалу не знают, как применить. Так же и в технологиях. Сейчас много шума вокруг 3D печати, точнее – вокруг идеи. Сначала все наслаждаются такой возможностью. А потом появляются проекты, которые имеют смысл.
Некоммерческие проекты, например, делают для обучения. Например, робот, который пишет ручкой буквы под диктовку. Это крутое обучение, которое не сравнится ни с одним уроком информатики в средней школе.
Чем проекты старших мейкеров отличаются от проектов самых молодых?
С.Б.: В Украине есть разрыв между поколениями и масса стереотипов. Люди 50-ти лет, которые считают, что все закончилось. Многие опускают руки. Мы же убедились, что самые крутые и продвинутые мейкеры в Штатах – старше 50 лет. У них много опыта, и они никогда не перестают учиться.
Ю.В.: Один из самых молодых наших мейкеров – Тимоха. Они с папой делают вещи, которые вдохновляют. Датчики света для дома, умные часы, машинку с радиоуправлением. Из взрослых участников у нас на первой ярмарке был Соколов. Он варит разные инструменты для закатывания банок, и это очень круто. Хардкорные работы тоже надо делать. Нам очень хочется привлечь людей в возрасте – например, преподавателей в вузах. Эти люди имеют знания и опыт.
С.Б.: Не менее важная задача – делать наше образование в школах и вузах интересным. Мы работаем в этом направлении – привлекаем школы на ярмарку. Кроме этого, мы можем помогать школам, которым это интересно, делать свои ярмарки. Купленная нами лицензия дает возможность школам влиться в создание мини-ярмарок Maker Faire абсолютно бесплатно.
На втором ивенте было почти в два раза больше участников и в полтора раза больше гостей, чем на первом. А что еще меняется с каждой новой ярмаркой?
С.Б.: Тематика меняется. Контекст имеет значение. Например, на первой ярмарке у нас было большое количество людей, которые интересовались 3D печатью и представляли ее. Сейчас уже приносят проекты, которые реализованы с помощью 3D печати.
На прошлой ярмарке у нас был бум робошкол. Сейчас – появились новые интересные проекты, связанные с радиоэлектроникой.
Есть ли у Вас особенные ожидания от Kyiv Maker Faire, которая пройдет в мае?
Ю.В.: We just want to have fun (смеется).
