Украинец по происхождению Женя Розинский считает себя скорее американцем, что не удивительно – в США он прожил 25 лет. Однако свои корни не забывает – работает в украино-американском стартапе, инвестирует в украинские команды и часто наведывается на родину, поэтому в комьюнити его хорошо знают.

С Женей нас познакомил Ник Белогорский, с которым они создали в Америке украинский стартап-павильон, чтобы помочь украинским стартапам становиться глобальными. Именно в этом Розинский видит свою благотворительную миссию: “Мне кажется, так я смогу сделать для Украины намного больше, чем любым другим способом”, – пояснил он. Мы поговорили с Женей об эмиграции, о том, как делать бизнес в США, как помочь Украине, если у тебя нет миллионов долларов и многом другом.

Расскажи, когда и при каких обстоятельствах ты уехал в Америку и с чего начиналась твоя карьера в IT.

Я родился в славном городе Одесса, где закончил школу и учился в педагогическом институте на факультете физики и математики по специальности математика и информатика – так на то время красиво называлось программирование.

Когда я уезжал, был 1991 год. По сути я уезжал не из Украины, а из Советского Союза. Тогда эмигрировали миллионы людей, среди них и моя семья. Уже в Калифорнии я начал учиться в колледже и сразу пошел работать. То, как я попал в IT-индустрию, кстати, тоже довольно “американская” история.

Любой иммигрант в США вначале устраивается практически на любую работу, чтобы выжить. Так и я работал ночным охранником на очень известной радио- и телевизионной станции. В мои обязанности входило проверять пропуска у любого, кто приходил на работу рано утром. Занятие довольно странное – люди каждый день одни и те же и ты их всех знаешь в лицо. Продюсер национального радиошоу начала со мной конфликтовать из-за того, что я заставлял ее показывать пропуск каждый день в 6 утра. Жаловалась на меня, но в конце концов поняла, что я всего лишь делаю свою работу, и пришла извиниться. Мы разговорились (если мой английский можно было назвать разговорным), и она узнала, что я ищу работу в IT. На следующий день она попросила мое резюме – ее подруга была директором QA в компании Autodesk. Так я нашел свою первую работу по специальности.

Начал развиваться, понемногу расти в своих должностях, стал менеджером, потом директором, потом VP – постепенно ответственность разрасталась как в вертикаль, так и горизонталь. Всю свою жизнь я работал в основном в стартапах, хотя попытал себя и в больших компаниях, но понял, что это не мое. Потом попробовал еще раз и опять понял, что не мое.

Есть ли какая-то разница между тем, как ты 25 лет назад приехал в Америку с тем, что ожидает людей сейчас?

На эту тему можно говорить очень долго. Безусловно Америка изменилась за 25 лет. Мне кажется, есть принципиальное различие в том, с каким менталитетом ехали тогда и едут сейчас. Это достаточно сложно объяснить.

Мы уезжали из СССР. У нас было по $100 в кармане на человека (больше просто не разрешали вывезти), отобранное гражданство и билет в одну сторону.

Мы не ехали посмотреть, получится или нет, мы не ехали попытаться найти себя. Люди того времени ехали сюда строить свой дом и жить тут. Это безумно помогло в том, что мы достаточно быстро почувствовали Америку своей страной. Сегодня люди намного свободней. Они едут в одну страну, в другую. Они едут в Америку поднять инвестиции (я говорю, конечно, про IT), запустить продукт. Но они знают, что если не получится, у них всегда есть возможность вернуться и начать еще раз. Они надолго остаются “чужими” в этой стране. Этот своего рода страховой трос расслабляет. У нас же такого не было: сорвался – погиб.

Ты сказал, что тебе больше нравится работать в стартапах. Почему?

Мне нравится приходить на работу каждый день и знать, что что-то происходит. Мне нравится, уходя с работы в конце рабочего дня, ощущать, что если бы я сегодня не пришел и не работал, то было бы хуже. Мне нравится ощущать, что я что-то сделал. Это очень чувствуется в стартапах, где каждая минута – это принятие решения, движение вперед.

В больших компаниях часто основное время тратится на политику, когда ты пытаешься объяснить другим, зачем ты вообще работаешь. Это не мое. Например, я работал в крупной компании Experian Interactive Media. Это был довольно интересный опыт, потому что изначально я работал в стартапе, который Experian купил. И я наблюдал, как компания трансформируется из быстро движущегося стартапа, в котором делали потрясающе интересные вещи, в часть машины.

Хорошее сравнение – поезд. Его очень тяжело разогнать и очень тяжело остановить. Когда поезд едет, от машиниста мало что зависит. А стартап скорее можно сравнить со спортивным автомобилем. Его можно за несколько секунд разогнать, резко остановить, и от водителя зависит абсолютно все каждую минуту. Хороший водитель выигрывает заезд, плохой может разбиться.

Когда ты понимал, что пора сменить работу и уйти из стартапа? Когда он вырастал настолько, что становилось неинтересно? 🙂

На разных этапах моей жизни я понимал это в разное время. Когда я только начинал карьeру, я менял работу каждые полгода-год. Сейчас я живу в Лос-Анджелесе, а тогда я жил в Долине, и там человек, проработавший где-то больше года, считался долгожителем.

В каждом аспекте жизни, и в работе в частности, человек проходит через четыре этапа. Когда он только начинает что-то, например, приходит первый день на новую работу, он точно знает, что он ничего не знает. И начинает учиться. Так проходит какое-то время и наступает второй этап, когда человеку кажется, что теперь он уже знает все. И ему становится очень скучно.

Потом человек начинает думать, что он на самом деле знает далеко не все. Он сталкивается с людьми более вышестоящими, более компетентными, опытными, с которыми раньше не пересекался. Его начинают вовлекать в решения проблем, которые для него в новинку. Потом, наконец, приходит четвертая стадия: я знаю, что я знаю.

Самый большой процент людей, которые уходят с работы в поисках новой, это вторая стадия. Потому что человеку становится скучно. Обычно до этой стадии доходят от шести до девяти месяцев, по истечение которых человек начинает искать себе новую работу. Я не был исключением.

Это первый фактор. Второй таков, что в Америке, наверное, даже больше, чем в Украине, ограничен рост зарплат. В Америке получить +3-4% к годовой зарплате – это считается хорошо. Например, тебя берут на работу джуном и платят оправданно мало денег. Проходит год, и ты уже достаточно много знаешь – тебе дают +5% к зарплате и поют дифирамбы, какой ты ценный сотрудник. Но ты можешь устроиться на новую работу, запросив на 20% больше, чем получал на старой. Поэтому на этом этапе люди часто меняют работу.

Первые лет пять карьеры я достаточно часто менял работу. Во-первых, мне было скучно, во-вторых, я хотел быстрее расти и больше зарабатывать. Дальше я дошел до стадии “я знаю, что я знаю”, и там все немного изменилось. Я начинал искать работу, когда видел, что у проекта нет будущего – стартапы имеют тенденцию часто закрываться, и не хочется остаться на мели.

Вторая причина – в стартапах я работал не столько за зарплату, сколько за опционы, и не хотел складывать все яйца в одну корзину. Ты уходишь, когда у тебя уже есть какая-то часть опционов (их можно выкупить по прошествии некой выслуги лет по цене, установленной в момент прихода на работу). Лучше, когда у тебя есть меньше опционов из разных компаний, чем больше из одной. Так ты можешь надеяться, что что-то выстрелит, и ты окажешься в дамках.

А почему переехал из Сан-Франциско? Все наоборот стараются там закрепиться.

По самой тривиальной в мире причине – я женился.

Получилась достаточно забавная история. Когда я познакомился со своей будущей женой, она жила в Лос-Анджелесе, я в Сан-Франциско, и мы на протяжении года мотались друг к другу каждые выходные. На дворе был 2001 год, все было очень плохо. Я работал в консалтинговой компании, у которой дела шли из рук вон, и меня сократили – из шести офисов компания оставила один, а потом вообще вылетела из бизнеса… Это были двадцатые числа марта, моя жена как раз заканчивала учебу и в конце мая-начале июня должна была переезжать ко мне в Сан-Франциско.

Как сейчас помню – мне сообщили радостную новость о том, что я остался без работы в четверг. А в выходные мы были приглашены на свадьбу в Лос-Анджелесе. Я взял костюм, сел в машину и поехал в Лос-Анджелес.

Из Сан-Франциско до Лос-Анджелеса ехать около пяти часов. И ровно на полдороги мне позвонил рекрутер. Долго со мной беседовал, рассказывал о прекрасной работе, я ему ответил, что меня как раз сегодня уволили, так что его предложение очень кстати. “Но есть одна мелочь, – сказал он. – Компания находится в Лос-Анджелесе”. Я засмеялся: “Ты не поверишь, я как раз на полдороги в Лос-Анджелес и у меня с собой костюм. Так что если ты устроишь мне собеседование на понедельник – это будет идеально”.

Такое вот удачное совпадение. Я сходил на собеседование и мне сразу сделали оффер со словами “выходи завтра”. Я сказал, что все круто, но мне нужно пару дней, чтобы перевезти вещи из Сан-Франциско.

Мы планировали, что я там поработаю год, пока жена закончит университет, чтобы не переводиться в другой вуз (ей оставалось год доучиться), и потом переехать в Сан-Франциско. Это было 13 лет назад, а мы все еще в Лос-Анджелесе.

А можешь сравнить жизнь в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско, где тебе больше нравилось и почему?

Мои лос-анджелесские друзья могут обидеться на меня, но несомненно, безоговорочно и безусловно намного более интересно мне было жить в Сан-Франциско. Это связано во многом с характером, я знаю много людей, которым наоборот в Лос-Анджелесе нравится больше. Во-первых, тут лучше погода, чем в Сан-Франциско – здесь постоянно лето. Когда у нас холодно зимой, это значит, что мне придется надеть рубашку с длинным рукавом, а не с коротким. Тут намного более теплый океан, примерно как Черное море в Одессе. Во-вторых, голубое небо, лазурный берег, пальмы – это все реально, здесь все так и есть.

Но в Лос-Анджелесе есть две проблемы, которые мне не нравятся: дикие пробки, огромные расстояния и то, что люди, к сожалению, в большинстве своем намного более заточены на выпендреж. Кремниевая Долина многое изменила, но в Сан-Франциско, когда ты едешь по дороге, ты видишь поток машин, состоящий из тойот, хонд, фордов и других самых разных авто. Естественно, там есть и мерседесы, и лексусы, и BMW… В Лос-Анджелесе поток машин состоит сплошь из мерседесов, бентли, роллс-ройсов, феррари и т.д. Хонды и форды его только слегка разбавляют. И это не потому, что люди здесь богаче. Тут Голливуд, а потому очень многое здесь зависит от имиджа, от того, что о тебе думают окружающие.

Тут все хотят хоть как-то быть в Голливуде. Ладно, когда официант в ресторане рассказывает, что он или она писатель, актер, режиссер. У меня работал очень толковый инженер, и как-то он обмолвился, что эта работа нужна ему просто чтобы зарабатывать, а на самом деле он писатель. Вот тут был разрыв шаблона.

В Bay Area, когда у людей появляются деньги, они покупают дом, переезжают в район получше, с хорошими школами для детей. В Лос-Анджелесе совершенно нормально, особенно среди иммигрантских общин, жить в арендованных квартирах достаточно небогато, но при этом ездить на очень дорогих машинах.

Я езжу на машине, которой 21 год, и народ смеется. Я не вписываюсь в здешний пейзаж. Пробки здесь такие, что езди я на самой быстрой Ferrari или на старой развалине, скорость будет одинаковая. Привезет она меня так же эффективно, как дорогая машина. Поэтому я не вижу причин менять авто.

Ты занимаешься ангельским инвестированием – в какие стартапы вложился? И какой у средний чек?

Я вложился в несколько стартапов, два из которых украинские. Это Rallyware, в который я сначала вложился как инвестор, а потом пошел работать на ключевую позицию. Но вложился я в них больше чем за год до этого. Второй – Ecoisme.

Rallyware основан в Америке, можно ли считать его украинским?

Смотря что ты называешь украинским стартапом. Да, он американский стартап, но наш девелопмент-центр и очень большая часть бизнес-центра находится в Украине. Все фаундеры Rallyware украинцы, просто они живут в Америке много лет. И больше 50% сотрудников компании находятся на территории Украины. Сегодня в компании работает около 35 человек, из которых 27 так или иначе связаны с Украиной.

Как познакомился с основателями Rallyware?

Не поверите – мы вместе играли в КВН.

КВН? В Америке?

В 1995 году нам было скучно и мы решили провести игру КВН. Идея была побаловаться с друзьями. Создали две команды условно назвавшиеся Команда Пале-Рояль Сан-Франциско и команда Берклийского университета. Я был капитаном команды Сан-Франциско. С этого начался КВН на нашем континенте. Потом появилась Лига Американского КВНа. В Америке было 25-30 команд КВН и каждый год вплоть до последних лет проходил Чемпионат Америки по КВН. Мы проводили 10 игр в год, нас показывали по русскоязычному телевидению в Штатах – есть такой канал RTVi, даже транслировали в Украине. Я занимался всей административной частью лиги больше 15 лет.

Как я понимаю, в КВН в Америке играли только представители диаспоры на русском языке…

Не знаю был ли это политический вопрос, но еще около двух лет тому назад мы все назывались русскими. Мы говорили по-русски (я по-украински понимаю, но не разговариваю), садились за один обеденный стол, рассказывали всем понятные анекдоты и никого не интересовало, откуда ты – из Украины, Узбекистана, Беларуси или России.

Потом начало все меняться. Например, я точно помню дату 31 мая 2014 года. Мы с женой были у друзей, за столом собралось человек сорок. И все закончилось чуть ли не дракой, когда завели тему “Россия-Украина”. Произошел раскол. Конечно, есть люди, с которыми просто не обсуждаешь политику, и продолжаешь общаться. Но с некоторыми пришлось попрощаться.

Часто бываешь в Украине?

По моим меркам, очень часто – 3-5 раз в год. Последние 5-6 лет я достаточно тесно сотрудничаю с Украиной.

Началось с того, что я работал в компании Ticketmaster на должности VP of ENGINEering – это мировой лидер по продаже билетов на концерты, спектакли, спортивные мероприятия и т.д. У них было очень много аутсорсных команд, разбросанных по всему миру, что было довольно неэффективно. Я поставил перед собой задачу собрать это все в кучу и решил построить R&D-команду в Украине. У меня уже был опыт создания development-команд в Украине, правда в меньших масштабах, потому что работал в стартапах. А команда для Ticketmaster в Украине быстро доросла до 55 человек.

После этого меня стали приглашать на разные конференции в Украине, где я читал лекции, вел различные мастер-классы.

Я видел огромные возможности для Украины: у нее огромный запас технического потенциала и ровно такая же нехватка бизнес-потенциала. Я пытался помочь как мог и восполнить этот пробел.

Чем руководствуешься при принятии решения о том, инвестировать ли в стартап?

При принятии решения я смотрю в первую очередь на людей, с которыми я общаюсь. Во вторую – на бизнес, в который мне предлагают вложиться. Я отказываюсь играть в лотерею под названием “стартап”. Для меня фраза фаундеров “Мы изменим мир” – первый индикатор того, что скорей всего я не захочу в них вкладываться. Я вкладываю в бизнес, поэтому в первую очередь спрашиваю, как вы планируете зарабатывать деньги. Если мне отвечают “мы еще не знаем…”, я говорю: “Когда будете знать, тогда и приходите”.

Ко мне приходит очень много людей с очередной идеей как изменить мир. Они придумали социальную сеть лучше Facebook, они придумали систему коммуникаций лучше Slack, они придумали поисковик лучше Google и так далее. Это классический случай и реальная история из жизни – я ничего не выдумываю. Я абсолютно верю, что у кого-то получится. Ни Facebook, ни Google, ни Slack не вечны. Кто-то создаст что-то, что заменит IT, просто я не готов к этому исходя сугубо из математической вероятности.

Однажды ко мне пришли ребята, которые, как они заявили, “придумали соцсеть лучше чем Facebook”. Я говорю, ну здорово, как вы собираетесь зарабатывать на этом деньги? Они на меня обиделись. Мол, ты же не спрашивал у Facebook, как они будут зарабатывать, когда они начинали.

Я избегаю людей, которые начинают бизнес с целью изменить мир. Я работаю с теми, кто начинает бизнес с целью заработать денег.

То есть в Twitter ты бы не инвестировал?

Если они за столько лет не поняли, как зарабатывать деньги, этого может никогда не случиться. Он выстрелил, но завтра может точно так же лопнуть. Twitter – это лотерея. Uber – это бизнес, они зарабатывают деньги.

Это не значит, что Uber стопроцентно победит – у них будет конкуренция, они тоже могут пролететь, можно задавить их регуляторными вещами… Нет гарантий никогда. Но я четко понимаю, какой бизнес строит Uber. А Twitter рискует кануть в лету, если завтра кто-то придумает что-то лучше.

Не знаю, насколько это актуально в Украине, но в Америке дети от 16 до 20 лет не пользуются Facebook вообще. Они пользуются Snapchat и самыми разными мессенджерами. У меня племянники этого возраста. Я их спрашиваю, а почему вы не ставите на Facebook? – “Ну, у нас есть там аккаунты, но что это вообще такое”. Для них Facebook – это площадка, чтобы написать что-то на радость родителям. Может, когда они вырастут, они начнут им пользоваться. Или появится что-то другое, что заменит Facebook.

Расскажи о текущих проектах.

Сегодня больше всего времени я посвящаю работе в компании Rallyware. Это стартап, но это бизнес. Я занимаю должность СОО – Chief Operation Officer. Я сфокусирован на операционных вещах – привлечении клиентов, получении лидов, развитии бизнеса, росте компании и количества клиентов. На сегодня у нас больше 20 клиентов, среди них есть крупные известные компании, как Samsung, Mary Kay, Boys and Girls Clubs of America, Market America, SHOP.com и другие. Некоторые из них неизвестны в Украине, но для Америки это громкие имена.

Rallyware – это корпоративная программа, которая позволяет улучшить эффективность и боевой дух каждого отдельно взятого сотрудника в зависимости от его индивидуальных задач. Мы работаем по подписке, где цена зависит от сложности интеграции и нужд клиента. Это корпоративное решение для компаний, у которых есть бюджет и готовность вкладывать деньги и развивать их процессы продаж и процессы обучения персонала. Но самое важное, мы видим, как наша программа позволяет клиентам добиваться результатов. Например, одна компания, которая использовала наш продукт, за год увеличила продажи на 28%.

Еще один проект, в который я вкладываю много времени и сил – это Ukrainian Startup Pavilion. Мы с Ником Белогорским отбираем украинские стартапы и привозим их на большие стартап-мероприятия в Долине. Проект некоммерческий, он несет в себе две функции: помочь командам продвинуть себя на рынке Америки и рассказать как можно больше об украинской экосистеме не только в области стартапов, но вообще IT.

С Ником Белогорским

В феврале этого года мы привозили восемь стартапов на конференцию Startup Grind, а в сентябре привезем уже 10 (StepShot, Preply, Cluise, MyHouseBrownie, Fractal, GeoZilla, Cardiolyse, Concepter, Hideez и PromoRepublic) на TechCrunch Distrupt – не побоюсь сказать, самую большую и престижную стартап-выставку в мире. Если хотя бы один стартап по итогу этой поездки скажет, что она принесла ему пользу и он чего-то добился, значит, моя цель достигнута. Если так скажут три-четыре стартапа – я перевыполнил план.

Кроме этого помогаю ряду продуктовых компаний и консультирую аутсорсинговые компании

Почему решил этим заниматься? Что для тебя Ukrainian Startup Pavilion?

Как и для Ника, для меня этот проект – вклад в поддержку Украины. Это то, чем я могу реально помочь реальным людям. Мне кажется, это развивает страну и помогает стране в общем. Я искренне верю в то, что каждый человек, который использует ресурсы другого человека или целой страны, должен что-то в ответ за это отдавать. Например, нельзя быть друзьями с кем-то в одну сторону – нужно отдавать дружбу. Если ты приходишь в магазин купить продукт, ты отдаешь деньги.

Украина очень помогла мне в моей карьере – я построил здесь большую продуктовую команду для Ticketmaster, сегодня Rallyware своим успехом во многом обязан нашей команде в Украине. Благодаря моим связям с Украиной у меня появилось много связей и бизнес-возможностей в Штатах. И теперь я хочу сделать что-то для Украины.

Мне кажется, если я буду ходить на демонстрации и размахивать украинским флагом, от этого пользы будет мало.

Допустим, я мог бы инвестировать какие-то деньги в благотворительность, но давайте будем реалистами – у меня нет миллионов (может, это кого-то удивит, но правда нет) долларов, на которые я мог бы это делать. А те деньги, которые я мог бы перевести, едва ли сыграют заметную роль в становлении Украины как свободной, экономически развивающейся страны.

Каждый из нас должен делать то, что он может. Если я помог одному, двум, трем, пятидесяти стартапам, эти стартапы чего-то добьются, наймут в Украине на работу людей, приведут в страну какие-то инвестиции и на них наймут еще больше людей, смогут продавать продукт, кто-то узнает, что этот продукт делается в Украине, и подумает: “А почему бы мне тоже не нанять программистов в Украине и не построить свою компанию?” – мне кажется, так я смогу сделать для Украины намного больше, чем любым другим способом.