Вы были в Apple, Nest, Google, в чем была ваша основная экспертиза, чем вы занимались в этих компаниях? 

В Apple я проработал около 12 лет, в отделе продуктового дизайна в Калифорнии. Работал как над продуктовой линейкой iOS, так и над Mac, в основном ФОКУСируясь на материалах, их экологической безопасности, удалении токсических элементов, поиске замены, более энергоэффективных версиях, которые лучше перерабатываются. В то время мы были первой компанией, которая беспокоилась об экологичности в продуктовом дизайне (в то время, как остальная индустрия больше концентрировалась на экологичности производства). Мы плотно работали над этими вопросами со Стивом Джобсом. 

Мы проводили множество анализов по периодам эксплуатации продукции. Мы обнаружили, что улучшение энергоэффективности зданий влияет только на 1% воздействия компании на окружающую среду. В то время, как 75% зависят от продуктов, которые используете вы и ваши клиенты. Так что мы сфокусировали усилия лучших инженеров на том, чтобы продукция компании стала «зеленее».

 

Вы лично были знакомы со Стивом Джобсом, Тимом Куком и другими известными CEO Долины. Поделитесь впечатлениями от работы с ними. 

Это был насыщенный рабочий опыт. У Стива все ходили по струнке, все было продуманно. И он был самым выдающимся человеком, с которым мне когда-либо доводилось работать. И, конечно же, самым требовательным. Он ожидал от вас быть лучшим в том, чем вы занимаетесь. И если вам это не удавалось – ну, скажем так, пространства для маневра оставалось немного. 

Помню, он звонил мне каждую субботу в 10:00 – до сегодняшнего дня не понимаю, почему он выбрал именно это время. Мы обсуждали все на свете, продуктовый дизайн, вопросы экологичности, программы по переработке. Пить крепкий кофе до 10:00 утра в субботу было хорошей идеей 🙂

Как вы присоединились к Nest?

В Apple я работал с Тони Фаделлом. Он ушел из компании до меня и в 2010 году ему пришла в голову идея умного термостата – для дома, который он тогда строил для себя. Все термостаты, доступные тогда на рынке, не отличались завидным дизайном. В большинстве устройств дизайну вообще не уделялось внимания, а там, где он был, выглядело это очень устаревшим, как будто устройство выпущено в 1980-1990-х. 

Он увидел эту нишу на рынке и вместе со мной и командой из еще 10 инженеров из Apple начал работу над первым поколением Nest, по сути – первым в мире умным термостатом. Первое поколение устройства вышло в 2011 году. В первые дни Nest я занимался бизнес-развитием и международными партнерствами, это было для меня серьезной сменой карьеры, но в конце концов, мне очень понравилось этим заниматься. 

Работая в Nest, вы смогли заключить более 100 партнерств и построить компанию, проданную Google за $3,2 млрд. Как удалось этого достичь?

У нас было несколько сильных преимуществ. Мы много усилий вложили в дизайн аппаратной части и программной. И в то время мы единственные контролировали как разработку софта, так и разработку “железа”. Большинство других производителей устройств отдавали аппаратную часть в Китай, а софт – аутсорсили. Мы отказались от этого подхода, наше устройство должно было выдавать безупречный пользовательский опыт, и для этого – быть алгоритмически очень сложным. Единственный путь добиться этого для нас был – полностью контролировать «железо» и софт. 

Поэтому, когда мы общались с партнерами, мы сразу могли продемонстрировать разницу в производительности и наборе функций между нашим девайсом и конкурентами. Также это давало нам возможность отказаться от традиционных для термостатов каналов продаж, от которых зависели наши конкуренты. Большинство из них были более-менее привязаны к розничным сетям сегмента DIY (товары для дома и строительства – ред.). А мы пошли к массовой рознице в сегменте люксовой техники и электроники, магазинам гаджетов, открыли новый канал распространения, работая с энергетическими компаниями. 

Одним из ключевых отличий от конкурентов было наше партнерство с энергокомпаниями Северной Америки. Мы сумели наладить контроль кондиционеров через сеть из сотен тысяч наших термостатов. Внезапно Nest стал не только умным гаджетом для дома, а виртуальной пиковой электростанцией, которая помогала энергокомпаниям добиваться стабильности напряжения в сети в жаркие летние дни. 

Первый год работы мы более-менее должны были рассказывать ритейлу о том, что умеет наш термостат, но уже на второй год люди сами начали стремиться стать нашими партнерами. 

Какой была ваша роль в подготовке сделки с Google? Было трудно вести с ними переговоры? 

У Google есть подразделение Google Ventures, они были одним из наших шести ранних инвесторов и отслеживали наше путешествие с самого начала. Также они знали Тони и его заслуги в качестве «крестного отца» iPod и iPhone.

Как и в любой сделке слияния и поглощения, первейшим делом для вас является забота о коллегах (особенно, учитывая, что вы убедили их уйти с высоких должностей в других компаниях, включая Apple, рискнуть вместе с вами ради термостата). В переговорах всегда важно, чтобы каждый получил по справедливости, и что еще важнее, не допустить ничего, что после сделки может вызвать риск ухода сотрудников. 

Вы можете сравнивать работу по найму и независимое предпринимательство. В чем плюсы и минусы и почему вы выбрали заниматься собственными проектами? 

Я разумеется не могу себе представить, как возвращаюсь в большую корпорацию. Если бы вы спросили меня о том же 10 лет назад, я просто еще не был бы готов к роли независимого CEO или инвестора. Но 12 лет в Apple, потом в Nest и Google – это тот тренировочный лагерь, который готовит вас практически ко всему в деловом мире. С таким опытом за плечами я понимал, что могу сильно влиять на рост компаний на ранней стадии развития. А для меня это – один из двух очень важных ингредиентов для того, чтобы чувствовать себя счастливым в работе: «Влияю ли я на что-то?» и «Занимаюсь ли я чем-то в авангарде новых технологий, что потенциально взорвет рынок?». 

Когда вы работаете на руководящих позициях в крупной корпорации, вы постепенно отдаляетесь от прорывных продуктов и решений, связанных с этим. Вместо этого вам приходится заниматься вопросами управления, работой с людьми – выпускники бизнес-школ, может, и обожают такой формат, но у меня складывалось ощущение, что я теряю время. Мне  намного больше хотелось быть в маленькой команде, которая сможет добиваться троекратного роста каждый год, принимать там важные решения. 

Расскажите о ваших новых проектах, в том числе – об украинской компании.

Сейчас я участвую в двух проектах. Есть компания в Любляне под названием Sleepy Bottle – первая в мире умная бутылочка для кормления. Ее можно подключить по USB к сети, к примеру, на прикроватном столике, и она нагреет воду до идеальных 37 градусов Цельсия. Когда ребенка нужно покормить, родитель может просто провернуть горлышко бутылки, потрясти ее и смесь готова. Мы запускаемся через три недели в Лондоне, в крупной розничной сети. 

Второй проект – это компания HireHunt (сейчас называются Global Talent Advantage – ред.), они расположены в UNIT.Сity в Киеве и занимаются IT-рекрутингом. Еще из Google я помню, как невероятно сложно было найти высококвалифицированных программистов. Если Google со своей репутацией и ресурсами сложно это сделать, что говорить о банках, нефтяных или фармацевтических компаниях? Когда меня познакомили с HireHunt, у них на платформе было зарегистрировано 20 000 разработчиков, а уже через полгода эта цифра выросла до 52 000. И я согласился на роль CEO в этой компании. Я помогаю команде находить в Лондоне и Долине клиентов, которым нужны разработчики из Киева. 

Как вы нашли эту компанию и почему решили работать с ними? 

Они участвовали в акселераторе в Любляне, я проводил презентацию в этом городе и представитель акселератора была в зале. После презентации она предложила познакомить меня с некоторыми из стартапов, в числе которых была и эта команда. 

Я никогда не принимаю решений наобум, мне нужно потратить время, разобраться во всем, понять культуру компании, изучить навыки ее руководителей. Но в этом случае мне сразу стал ясен потенциал такого проекта. То, что в Украине и в частности, в Киеве, много талантливых разработчиков, я знал и раньше. Но компания, которая почти без бюджета стала одним из топовых брендов на рынке поиска работы и обучения – мне это показалось значительным достижением. Им нужен был канал продаж в Северо-Западной Европе и Северной Америке, а я понимал, что могу помочь им с этим, оказать влияние на их рост. 

Вы получили какую-то долю в компании, на каких условиях присоединились? 

Для большинства людей типа меня, которые работали в крупных корпорациях, а затем занимались построением стартапов с нуля, все сводится к влиянию и росту. Конечно, для любого стартапа для привлечения правильного бизнес-опыта важно иметь предложение, основанное на акционерной доле. Но в большинстве случаев подобное решение все же основывается на взаимопонимании, возможностях и тайминге. Если к этому привязать еще и акции, это просто поможет принять решение. 

Что бы вы сказали об украинском IT-сообществе и рынке?

Мне кажется, всякий раз, когда я возвращаюсь в Украину, я узнаю об этом что-то новое. Во-первых, я влюбился в Украину: это чудесная страна и здесь такой потенциал. Я не знаю на земном шаре другого такого места с подобной концентрацией амбициозных и высококвалифицированных IT-специалистов, как в области «железа», так и в разработке софта. Конечно, когда я это говорю, мне отвечают, мол, а что насчет Долины? Конечно, можно сравнивать в цифрах, но не в уровне амбиций или драйве. Программисты в Долине очень много ожидают от работодателей, высоких зарплат, бонусов. Программисты в Украине, которых я встречал, вдохновляются преимущественно возможность развития, создания крутых новых продуктов. Это – инновации ради инноваций. 

Украина сейчас в состоянии военного конфликта, экономические условия – не лучшие, это не отпугнуло вас от решения вести здесь бизнес? 

Большинство людей, у которых есть такие опасения, просто не понимают Украину. Если бы они ездили сюда и общались с украинцами, думаю, они бы передумали.