Основатель известного стартап-инкубатора Y Combinator Пол Грэм написал о том, как можно приучить себя упорно работать. Редакция AIN.UA предлагает сокращенный перевод статьи.

Может показаться, что не нужно специально учиться тяжело работать. Каждый, кто был в школе, знает, что за этим стоит. Есть 12-летние дети, которые невероятно упорно трудятся. И все же, когда я спрашиваю себя: знаю ли я об этом больше сейчас, по сравнению со школьными годами, ответ очевидно утвердительный.

То, что я знаю точно: если хотите великих свершений, придется тяжело поработать. Еще ребенком я не был уверен в этом. Школьные задания различались по сложности, не всегда нужно было суперстараться, чтобы успевать. Казалось, что многие из знаменитых взрослых шли к своим достижениям почти без усилий. Возможно, есть какой-то способ избежать тяжелого труда с помощью только собственной гениальности? Сейчас я знаю ответ на этот вопрос. Такого способа нет.

Причина, по которой некоторые предметы давались мне легко, была в низких требованиях моей школы. А причина, по которой достижения давались знаменитостям без труда, заключалась в годах практики. Конечно, у них был и природный талант. В великих достижениях есть три ингредиента: талант, практика и усилие. Можно добиться успеха и с двумя из этих составляющих, но чтобы быть лучше всех, понадобятся все три.

Билл Гейтс, к примеру, был одним из умнейших людей в бизнесе в свое время, но также — одним из самых трудолюбивых. «Когда мне было 20, я никогда не брал выходных. Ни одного дня», — говорит он. То же самое с Лионелем Месси. Он обладает огромным талантом, но все тренеры его юности вспоминают не его одаренность, а его самоотдачу и волю к победе. В конкурсе на лучшего английского писателя 20-го столетия я, наверное, проголосовал бы за П. Г. Вудхауса. Казалось, что ему все легко дается. Но никто не работал тяжелее, чем он. В 74 года он писал:

С каждой новой книгой у меня появляется чувство, что на сей раз в саду литературы я сорвал лимон. На самом деле, полезное чувство. Не дает расслабляться, заставляет переписывать каждое предложение по десять раз. Или же, во многих случаях, по двадцать.

Звучит немного слишком. Однако высказывание Гейтса звучит еще радикальнее. Ни дня выходных за 10 лет? Эти двое были невероятно талантливы, и все же трудились изо всех сил. Вам понадобятся оба этих умения.

Это кажется очевидным, но на практике это сложновато осознать. Как будто талант исключает тяжелую работу и наоборот. Частично эта идея — из поп-культуры, где она укоренилась очень глубоко. Если великий талант и великое желание добиться чего-то по отдельности встречаются редко, то вместе, в одном человеке они встречаются реже в квадрате. Если вы хотите выделяться, вам нужны оба эти качества. Вы не можете влиять на то, сколько таланта вам отмеряно, и на практике остается только тяжело работать, чтобы вершить великие дела.

Довольно просто тяжело трудиться, если перед вами четко определенные и сформулированные кем-то цели, как в школе. Здесь есть и место особой технике: нужно научиться не врать себе, не прокрастинировать (что тоже — одна из форм самообмана), не отвлекаться, и не сдаваться, если что-то пошло не так. Этот уровень самодисциплины доступен даже маленьким школьникам, если им того хочется.

Чему я научился со времен школы, так это идти к цели, которая нечетко определяется и не навязана мне извне. Если вы хотите достичь чего-то важного, вам стоит обучиться обоим методам. Основа этого: просто осознать, что нужно работать без того, чтобы вас кто-то заставлял. В таком случае, если вы не стараетесь работать, у вас включится «сигнализация».

Я осознал это не за один раз. Как и большинству детей, мне нравилось чувство достижения, когда я учился чему-то новому. Я становился старше и это ощущение поменялось на чувство недовольства, если ничего достичь не удалось. Одна из вех этого пути: мои 13 лет, время, когда я перестал смотреть телевизор.

Несколько знакомых, с которыми я это обсуждал, вспоминают, что именно в этом возрасте начали серьезно относиться к работе. Когда я спросил у Патрика Коллинсона, когда ничегонеделанье стало казаться ему неприемлемым, он ответил:

Думаю, где-то в 13 или 14 лет. Четко помню, как в этом возрасте сидел в гостиной, смотрел в окно и думал, зачем я впустую трачу свои каникулы.

Это покажется странным, но школа сильно мешала серьезному подходу к работе, ведь именно в школе то, что называли работой, оказывалось скучным и бесцельным. Нужно было сперва понять, что такое настоящая работа, прежде чем искренне захотеть заниматься ею. Это заняло какое-то время, ведь даже в колледже какая-то часть занятий — довольно бессмысленная, целые департаменты там занимаются ерундой. Но как только я понял, что значит настоящая работа, у меня появилось желание заниматься ею.

И мне кажется, многие люди сначала учатся тому, что такое работа, прежде чем полюбить ее. Вот как Харди пишет об этом в книге «Апология математика»:

«Не помню, чтобы в детстве испытывал тягу к математике. А мои мотивы для карьеры в математике были далекими от бескорыстных. Я думал о математике в терминах экзаменов и стипендий, хотел превзойти других, и этот путь казался самым очевидным».

Он не проникся тем, что такое математика, пока в колледже не прочел книгу Жордана «Курс анализа»:

«Никогда не забуду изумление, с которым прочитал эту великолепную работу, которая была первым вдохновлением для столь многих математиков моего поколения. И я впервые понял из нее, что такое математика на самом деле».

Есть два типа притворства в работе, которые нужно уметь распознавать. Одно из них встречается в школе. Часто школьные предметы искажаются, чтобы их могли понять дети, порой — до такой степени, что вообще не похожи на то, чем занимаются настоящие ученые. Второй тип такого притворства — не что иное, как «изображение кипучей деятельности».

В настоящей работе есть цельность. Не вся она сравнится с написанием «Математических начал натуральной философии» Ньютона, но любая серьезная работа дает ощущение нужности того, чем вы занимаетесь.

Как только вы осознали, что такое настоящая работа, нужно определиться с тем, сколько времени на нее тратить. Эту проблему не решить, работая весь день, потому что для многих задач есть период, после которого качество результата начинает снижаться. Этот период — разный для различных типов задач и людей.

Мой личный лимит для более сложных задач по написанию текстов или программированию — около пяти часов в день. В то же время, когда я управлял стартапом, я мог работать все время. Как минимум три года я провел в таком режиме. Если бы я продолжил так работать, возможно, мне понадобился бы отпуск.

Единственный способ найти свой лимит — превысить его. Выработайте в себе чувствительность к качеству своей работы и вы станете замечать, что качество просело, из-за того, что вы слишком сильно стараетесь. Здесь важно быть честным: замечать, когда вы ленитесь, но — и когда вы работаете чрезмерно. Если вам идея работы на износ кажется достойной восхищения, выкиньте ее из головы. Ведь в таком случае вы не просто получаете худшие результаты. Вы их получаете, поскольку стараетесь показушничать, если не перед другими людьми, то перед самим собой.

Поиск своего лимита — это не единоразовое действие, а постоянный процесс. Вам придется постоянно оценивать и то, насколько сильно вы стараетесь, и то, насколько удачно у вас получается.

Это не означает, что придется постоянно заставлять себя работать. Мой опыт — довольно типичен, и мне приходится подталкивать себя только время от времени, когда я, к примеру, только запускаю проект или сталкиваюсь со сложностями. Именно тогда возникает опасность прокрастинации. Но если уже включился в работу, продолжать легко.

Стимул продолжать зависит от типа задачи. Когда я работал над Viaweb, меня мотивировал страх неудачи. Я почти не прокрастинировал, ведь всегда находилось что-то, что нужно сделать. Сейчас же, в написании статей мною движет в первую очередь поиск недостатков в тексте. Между написанием одного текста и другого я верчусь на месте, как собака, которая ищет место для сна. Но как только начинаю работу над текстом, мне уже не приходится себя подталкивать: всегда найдется какая-то ошибка или упущение, которые нужно исправить.

Иногда приходится прикладывать усилия, чтобы сфокусироваться на важном. Многие задачи состоят из сложного ядра и более легких заданий «по краям». Серьезная работа в этом случае означает: целиться в ядро в меру сил. Иногда можно поработать и с более легкими задачами, но всегда нужно стремиться к центру.

Более амбициозные задачи — как правило более сложные. Но не стоит делать из сложности абсолютный критерий того, чем стоит заниматься в жизни. Если вы хотите заниматься какой-то амбициозной задачей, и у вас есть бонус по сравнению с другими: нужные для этого способности, или же вы придумали новый способ ее решить, или же эта задача вас попросту привлекает — безусловно попробуйте. Часто успеха добиваются люди, которые нашли легкий способ делать сложные вещи.

Кроме понимания сути работы, вы должны понять, какой тип работы вы можете выполнять лучше всего. И это означает не только определять работу, к которой лучше подходят ваши природные способности (если вы — под 2 метра ростом, вы не обязаны играть в баскетбол). Работа, для которой вы подходите, зависит не только от ваших талантов, но намного больше — от ваших интересов. Глубокая заинтересованность в теме мотивирует людей работать над ней намного тяжелее, чем дисциплина.

Сложность определения, чем заниматься в жизни, может быть разной у разных людей. В детстве у вас создается ощущение, что у каждого есть призвание, и стоит лишь понять, в чем оно состоит. Так об этом рассказывают в фильмах и в биографиях, адаптированных для детей. Иногда в реальной жизни все так и случается. Некоторые люди еще в детстве находят свое призвание, как Моцарт. Но кто-то, как Ньютон, всю жизнь бросается от одного занятия к другому. В ретроспективе мы конечно можем определить, в чем было их призвание: ведь мы видим, что Ньютон больше времени посвящал физике и математике, чем алхимии и теологии. Но это — иллюзия послезнания.

Не для всех людей призвание в жизни становится ясным сразу. Для них определение своего призвания — такая же часть работы, как и сама работа. В таком случае работает правило, о котором я писал ранее: нужно измерять и то, насколько сильно вы стараетесь, и то, какие результаты у вас получаются. Если вы стараетесь изо всех сил, но не получаете достаточных результатов, нужно менять вид деятельности. Звучит просто, но на практике это — сложная задача.

Не всегда понятно даже, что считать за хороший результат. Если вы зашли в область, которой занимаются немногие, здесь может даже не быть критериев успеха. В истории полно примеров людей, которые неверно оценивали важность того, над чем работали.

Лучшая проверка того, стоит ли заниматься этим видом работы, в том, находите ли вы ее интересной. Звучит очень субъективно, но это — самая точная проверка из всех возможных. Ведь именно вы работаете над этим. Кто лучше вас оценит, что важно и интересно для вас? Но нужно быть честным с собой.

Тяжелая работа — это не переключатель, который нужно единожды вывернуть на максимум. Это — сложная и динамичная система, которую нужно постоянно активировать в нужный момент. Вам нужно понимать, что такое настоящая работа, для какой вы лучше всего подходите, целиться в ее ядро и в каждый момент времени точно судить о том, на что вы способны и какой результат получаете. И вкладывать в нее столько часов в день, сколько возможно без потери качества.

Эта система слишком сложна, чтобы пытаться ее обмануть. Но если вы все время честны с собой и четко видите цель, она автоматически примет нужную форму. И вы станете настолько продуктивным, что с вами мало кто сравнится.